Детство и юность натуралиста
Василий Докучаев родился 1 марта (н.с.) 1846 года в селе Милюкове Сычевского уезда Смоленской губернии. Отец, Василий Сергеевич, был сельским священником — небогатым, добросовестным и скромным, дожившим до преклонных лет. В семье Докучаевых было семеро детей: три брата (Тимофей, Никифор, Василий) и четыре сестры (Анастасия, Мария, Ефросиния, Анна). Мать семейства, Пелагея Трофимовна, была женщиной доброй и умной, дети ее очень любили!
О детстве Василия Васильевича известно совсем немного. Ни сам он, ни его сверстники воспоминании не оставили. И все-таки кое о чем нетрудно догадаться, читая его сочинения. Ведь первую свою научную статью посвятил он родным местам и с детства знакомой речке Качне.
Родина была для него не просто местностью, где он родился, где обитал его род. Она всегда оставалась частью его души, родной с детства землей, которую помнишь до мельчайших деталей, любишь и желаешь понять.
А что это означает — понять землю? Это значит научиться читать, как чудесную книгу, слои на речных берегах, зигзаги стариц, пятна болот, скопления холмов — все то, что каким-то образом возникло, имеет свою историю и неразрывно связано с жизнью людей.
Вряд ли кто-нибудь из родных и близких мог рассказать обо всем этом Василию Докучаеву. Пожалуй, некому было даже озадачить его подобными вопросами. Детство свое провел он при крепостном праве, среди детей крестьян, принадлежавших помещику. Резкая грань отделяла свободных граждан страны от крепостных, привязанных к родной земле не только духовными связями, но и подневольным трудом, волей своих хозяев.
Ребенку приходится рано или поздно подчиняться жестким правилам и требованиям, которые накладывает общество на каждого человека. Надо обучаться, чтобы стать нормальным членом общества, толковым работником, служащим. Или приходится — такова была судьба многих детей старой России — заниматься тяжким трудом.
Вот и Василию Докучаеву пришла пора прощаться с босоногим вольным детством. Отец обучил его грамоте, заставил прочесть самостоятельно все церковные книги, а когда сыну исполнилось одиннадцать лет, отдал его в Вяземское духовное училище. Так уж повелось в семьях священников: сыновья шли по стопам отцов. В полуфеодальном русском обществе сохранялось строгое разделение на классы, слои, каждому из которых была определена четкая роль в государственной системе.
Из Вязьмы Василия Докучаева, учившегося успешно, перевели в Смоленск, где он, окончив в 1861 году духовное училище, поступил в духовную семинарию. Жизнь его покатилась, можно сказать, по наезженной колее. От него требовалось только послушание и усердие, а дальнейшая судьба была предопределена: церковных служителей требовалось много, но только толковых, грамотных. Времена менялись, в народе стала распространяться грамотность, а с ней и свободомыслие, сомнения в верности церковных догм. Надо было противодействовать этим новым веяниям, умело доказывая истины священного писания, а не просто бубнить и повторять их на разные лады без толку и смысла.
Требования были новые. А обучали в семинарии, в бурсе, по старинке. Царила зубрежка. Требовалось пересказывать прочитанное назубок, слово в слово, автоматически. По словам прошедшего бурсу писателя Н. Г. Помяловского, “главное свойство педагогической системы в бурсе — это долбня, долбня ужасающая и мертвящая. Она проникала в кровь и кости ученика. Пропустить букву, переставить слово считалось преступлением”.
Вообще-то само по себе духовное образование вовсе не было бестолковым. Бурсакам преподавали не только различные церковные премудрости или священную (библейскую) историю, толкования священного писания. Их обучали языкам и целому ряду наук. Только вот главное было не в том, чему обучали, но как обучали!
Нравы бурсы были жестокие. Доводилось отведывать “майских” (то есть розг) и безо всякой провинности, по причуде пьяного учителя, и во время “великих сечений”, когда наказывали всех без разбора. Понятно, что если за плохое знание закона божьего ребенка истязали, то истинную веру этим не укрепляли. Ведь даже прекрасные христианские заповеди всеобщей любви и прощения, непротивления злу насилием превращались в пустые звуки, лицемерные слова, потому что опровергались действиями, поведением тех самых учителей, которые их провозглашали.Физически сильные ученики частенько поколачивали слабых, отнимали у них гостинцы и деньги. Игры обычно были не только на ловкость и удачу, но и на выдержку, когда приходилось терпеть сильные удары, щипки и шлепки, издевательства и оскорбления. Правда, с Василием Докучаевым даже забияки предпочитали не связываться: обладал он большой силой, и если уж выходил из себя, то, вспылив, мог разбросать трех-четырех обидчиков.
При своем высоком росте он нередко сиживал на задних .партах, “на Камчатке”. Аборигены этих мест были преимущественно великовозрастными оболтусами. Время свое они проводили “балдежно”: раскладывали под партами пальто, заваливались и шепотом пересказывали были и небылицы, порой закатываясь от смеха.
Бурса уродовала слабых, безвольных, но закаляла твердых духом, волевых. Василий Докучаев был физически крепок, мог постоять за себя. Но и это могло обернуться ему же во вред:молодой, человек, привыкший силой подавлять других, перестает рассчитывать на свой разум, плохо понимает окружающих людей, а в трудные моменты жизни теряется, не умея противостоять неудачам. ..
Василий Докучаев выдержал испытание бурсой. Вряд ли он точно знал, какую выбрать дорогу в жизни. Он был вполне подготовлен к профессии священнослужителя. Успешная учеба упрощала дальнейшее продвижение по этому пути. Можно было поступить в духовную академию, где его принимали на полное казенное обеспечение”, что было очень кстати для семьи Докучаевых. Академия — это уже серьезная надежная ступень, приближающая к высоким должностям и полной материальной обеспеченности.
Как быть? Кем быть?
Василий Васильевич Докучаев мог бы считать себя представителем своеобразного деревенского пролетариата (есть документ, подтверждающий, что заштатный священник В.С.Докучаев ценных вещей как из движимого, так и недвижимого имущества не имел). Семейные условия и положение в обществе заставляли юных братьев Докучаевых получать духовное образование. Старший брат Тимофей первым окончил училище, семинарию и поступил в духовную академию. Младший брат, как мы знаем успешно продвигался по стопам старшего.
И вдруг Василий неожиданно круто сворачивает с проторенного пути. Поступает в Петербургский университет, где по крайней бедности ему до третьего курса, по его выражению, “неизвестно было употребление чулок”.
“Что побудило Докучаева перейти в университет, обречь себя на полуголодное существование?” — спрашивает его биограф Г.Ф.Кирьянов. И отвечает: “Материалов или свидетельств, раскрывающих причины такого шага, нет. .. По всей вероятности, тут сказалось вынесенное из семинарии отвращение к богословию и схоластическим наукам”.
Однако почти все бурсаки питали отвращение или лютую ненависть к богословию и схоластике, которые им приходилось долбить до отупления, получая за неточные ответы “майских”. Но главное даже не в этом. В аттестате Василия Докучаева об окончании семинарии сказано, что он выказал способности “весьма хорошие” при поведении и прилежании “отлично хорошем”. Выходит, учился он очень прилежно.
Правда, почти все биографы считают своим долгом подчеркнуть его особенные успехи в естественных науках. “Его аттестат пестрит блестящими отметками по естественной истории, физике, алгебре и геометрии”,— писали, например, Б.Б.Полынов, И.А. и Л.А.Крупенниковы. В действительности, однако, единственная хорошая (для него — самая низкая) отметка Докучаева была по еврейскому языку, а наивысшие (“отлично хорошие”) — по гомилетике (изучению христианской проповеднической деятельности), по учению о богослужебных книгах. В остальных церковных, а также светских науках он имел одинаковые — “весьма хорошие” отметки. Следовательно, даже по невысоким требованиям семинарии, Докучаев не особенно отличался в естественных науках, а с теоретическим богословием справлялся совсем неплохо,
По-видимому, близок к истине был ученик Докучаева П.В.Отоцкий, по мнению которого на решение Василия Васильевича подействовали общая “весенняя” социальная обстановка 60-х годов (освобождение крестьян, демократизация общества) и влияние старшего брата. Однако благоприятная социальная среда сложилась для всех бурсаков России, из которых великими учеными стали, пожалуй, только В.В.Докучаев да И.П.Павлов. Вот почему следует всерьез задуматься о роли брата Тимофея в судьбе Василия Докучаева.
Впрочем, первый решительный шаг Василия Докучаева — решение вместо духовной академии поступить в университет — вполне мог быть вызван личным примером старшего брата. Поступили они в университет в один и тот же год, хотя и на разные отделения. Последнее обстоятельство весьма поучительно. Тимофей Васильевич не тянул брата за собой, по своим стопам, хотя, как мы знаем, Василий вполне успешно справлялся с гуманитарными науками, во всяком случае не хуже, чем с естественными.
Учеба Василия Докучаева в университете прошла под негласной опекой брата. Но недостаток средств сказывался: порой Василий бедствовал, находясь на материальном обеспечении Тимофея, который и сам жил очень скромно. Впору было отчаяться. Но тут как бы неожиданно Василию Докучаеву было предложено место репетитора в богатой княжеской семье Гагариных. (Произошло это благодаря протекции педагога-словесника Н.X.Весселя, близкого знакомого Т.В.Докучаева.)
Известно, что старший брат внимательно следил за жизнью младшего (живя вдали от него, в Москве). Об этом можно судить по некоторым письмам Н.X.Весселя. Так, он писал Т.В.Докучаеву: “Ваш брат значительно пообтерся, поживя в доме Гагариных, научился выдержанности и т. п.”. Как бы то ни было, а Т.В.Докучаев постарался пробудить в брате интерес к наукам о Земле, прислав ему работы геолога и популяризатора Г.Е.Щуровского. Вновь — ненавязчивая опека, и вновь очень кстати: в то время Василий Докучаев впервые ощутил интерес к изучению истории Земли и жизни.
Закончив университет, надо было окончательно решать, как быть дальше. Он порывает с прежними “веселыми” друзьями, в круг которых попал в доме Гагариных. Вновь — крайняя бедность, обитание в “хижине” на Офицерской улице (где нищие встречались чаще, чем офицеры), питание в дешевых “обжорках”. Возникла мысль поступить в Медико-хирургическую академию. Но еще сильнее было желание поехать в Москву, к брату, и стать преподавателем средней школы. Самый простой и надежный путь. Тут брат мог оказать существенную помощь, и сделал бы это с удовольствием…
Василий пишет письмо старшему брату, делясь с ним своими сомнениями. Ответ был в общем-то неожиданный. Брат, верный своему педагогическому принципу, не стал давать разумных советов. Он писал: “Твое письмо возбудило во мне сильную жалость: я очень живо представил себе теперешнее твое положение: ты находишься на распутии мира сего и не знаешь, куда броситься, чтобы после не раскаиваться”.
Жизнь В.В.Докучаева была на редкость плодотворна, насыщена научным творчеством и мощной общественной деятельностью. Василий Васильевич оставался личностью цельной, сильной, самобытной. Быть может, и в этом сказалось влияние старшего брата, его воспитательной методы, которая развивала в подопечном не поклонение и послушание, не безоглядную веру в авторитет, а самостоятельность, ответственность, мужество человека, идущего в жизни своим путем. Оказывается, на этом пути человек может преодолевать не только жизненные трудности, но и иллюзию вседозволенности, неукротимого эгоизма. Правда, и Василий, и Тимофей Докучаевы в конечном счете ориентировались на высшие ценности: служение Родине, стремление к справедливости и правде.
Не с парадного подъезда
Василий Васильевич, можно сказать, входил в науку не парадного подъезда, а с черного хода. Потому, что с третьего курса учебу запустил, попал под влияние богатых студентов-гуляк, а заработок репетитора использовал самым легкомысленным образом. Даже добрый надзор со стороны старшего брата оказался бы. бесполезным, если б не нашел Василий в себе самом силы преодолеть трясину “легкой жизни”. Помогла ему в этом родная природа. На последнем курсе требовалось определить себе тему дипломной работы. По рассказу самого Докучаева, ему довелось сдавать экзамен по геологии профессору П.А.Пузыревскому, лекции которого нравились студентам живостью и остроумием.
Путь в геологию начался у Василия Докучаева от берегов ничем не примечательной речки Качни. Вооружившись лопатой, карандашом и блокнотом, он с восходом солнца отправлялся к речке. Писать приходилось мало, значительно больше — раскапывать обрывы. Древние коренные слои лишь кое-где на крохотных участках выходили на поверхность. Обычно их перекрывал немалый по толщине покров склоновых более молодых накоплений.
Не простые, и не только научные, задачи пришлось всерьез решать молодому Василию Докучаеву. К счастью, его первая научно-учебная работа оказалась успешной, получила хороший отзыв преподавателей. Докучаеву вручили диплом, в котором указывалось: “…по представлению диссертации признан достойным ученой степени кандидата, в коей он и утвержден постановлением Совета Университета 20 сентября 1871 года “.
К своей первой научной работе сам Василий Докучаев относился с сомнениями: мог ли он, студент, внести что-нибудь новое в познание Земли? Однако в этот важный момент его жизни, когда так нужна уверенность в своих силах и возможностях, его поддержал П.А.Пузыревский, предложив доложить о своих исследованиях на заседании Петербургского общества естествоиспытателей.
Очень важно, чтобы кто-то из специалистов поверил в твои способности, тем более когда еще сам в них не уверен. Первое научное сообщение В.В.Докучаева, посвященное наносным отложениям речки Качни, состоялось 15 декабря 1871 года и было опубликовано в трудах Петербургского общества естествоиспытателей. Выпускник университета в своей первой же научной работе выглядит зрелым, проницательным и независимым исследователем. Он совершенно не старается продемонстрировать свою начитанность, не ссылается на мнения авторитетов. Впрочем, в одном случае оговаривается: “Академик Фридрих Богданович Шмидт премного обязал меня определением всех этих раковин” (речь идет об ископаемой фауне). Ссылка эта показывает, помимо всего прочего, насколько просто и по-деловому общались в те времена признанный ученый и начинающий исследователь.
Хотя первое научное сообщение В.В.Докучаева прошло успешно, никакой определенности в его положении и планах на будущее не было. И все-таки существовали силы, направлявшие его в сторону научной работы. Кроме брата Тимофея, поддерживали его ученые, объединенные Петербургским обществом естествоиспытателей. В марте 1872 года он был избран действительным членом этого общества. Летом того же года был командирован обществом в Смоленскую губернию для продолжения начатых ранее исследований. Существенным подспорьем для него стали 250 рублей, ассигнованные обществом на поездку. Трудно сказать, какие научные результаты ожидались от этой геологической экскурсии, проводимой начинающим специалистом в одиночку, без каких-либо технических средств и опытных руководителей. Скорее всего, это было своеобразной формой материальной помощи, поощрявшей интерес к научным изысканиям талантливого молодого натуралиста.
Осенью 1872 года В.В.Докучаев по предложению А.А.Иностранцева занял должность консерватора (хранителя) при Геологическом кабинете Петербургского университета.
Он рано начал проводить самостоятельные геологические исследования на севере европейской части России, добился немалых успехов, стажировался за границей; с 1870 года читал лекции по динамической геологии и петрографии в Петербургском университете, а впоследствии, защитив диссертацию и став доктором геологии, был удостоен должности профессора Петербургского университета.
Постепенно рос авторитет В.В.Докучаева как ученого. В 1873 году он становится действительным членом Петербургского минералогического общества. В начале следующего года его избирают секретарем Отделения геологии и минералогии Петербургского общества естествоиспытателей. Узкая научная специализация не привлекала Докучаева. С первых же своих исследований он старался изучать не отдельные науки, а реальные проблемы познания природы и деятельности человека, привлекая для этого самые различные сведения. Он оставался природоведом. Более всего он интересовался динамической геологией, формированием рельефа (геоморфологией) и новейших отложений (четвертичная геология). А в конце 1874 года сделал свое первое научное сообщение, посвященное почвам: “О подзоле Смоленской губернии “.
Первые достижения
Отделение геологии и минералогии Петербургского общества естествоиспытателей поручило В.В.Докучаеву составить доклад по предварительным результатам работы экспедиции Жилинского. В результате в 1875 году появилось первое крупное произведение В.В.Докучаева: “По вопросу об осушении болот вообще и в частности об осушении Полесья”
Докучаев сразу же заявляет, что будет рассматривать болота с точки зрения геолога, натуралиста. Они его интересуют как явления природы.
0н отметил очень важную особенность болот: “…раз болота сформировались, когда на них успел уже образоваться более или менее толстый рыхлый торфянистый покров, тогда они могут поддерживать свое существование и даже развиваться и независимо от притока воды — в виде источников или выпадающего дождя”. Торфяники становятся накопителями и регуляторами воды, поглощая ее отчасти непосредственно из воздуха.
Болотам в природе определена очень важная роль: они подпитывают ручьи и реки, подобно лесам, регулируют поверхностный сток. С необычайной прозорливостью Докучаев отметил: “…прежде чем затрачивать миллионы на осушение болот, необходимо положительно доказать, что реки, берущие свое начало в торфянистых болотах, могут обойтись и без них. Иначе нам придется еще больше затратить и труда и средств, чтобы обводнить осушенную местность”.
С этих позиций, Докучаев критически разобрал первые результаты работ экспедиции по осушению Полесья и пришел к выводу, что убедительного научного обоснования проект не имеет. Ученый не сомневается: благодаря успехам техники осушить болота Полесья возможно. Нет сомнений и в том, что некоторы\’ и далее значительные участки Полесья нуждаются в осушительных мероприятиях. “Мы только считаем,— пишет он,— безусловно необходимым для такого предприятия предварительное научное исследование геологических и метеорологических особенностей страны”.
Только недавно, около десятилетия назад, рекомендации Докучаева были осуществлены. Признано, что в Полесье главная задача состоит не в перестройке ландшафтов, а в сохранении их там, где это возможно. Выяснилось много такого, чего не знали ни Докучаев, ни последующие исследователи Полесья. Началась активная эксплуатация полесских недр, содержащих нефть и каменную соль.
Чем детальнее проводилось изучение природы Полесья, тем очевиднее выяснялась опасность грубого вмешательства в ее жизнь. Осушительные мероприятия стали сопровождаться оросительными; обращено внимание на разумную регуляцию поверхностных и подземных вод; под распашку определены только те участки, где нет опасности быстрой эрозии почв. К сожалению, немалая часть полесских земель уже серьезно испорчена, ухудшена из-за нерационального хозяйничанья, и в частности непродуманного переосушения. Идеи Докучаева в конце концов победили, жаль только — через сто лет.
В.В.Докучаев по-прежнему работал в университете, одновременно выполняя ряд научных работ по поручению общественных организаций. Он продолжал летние экскурсии по Центральной России, не забывая посещать и родные смоленские края. Его теоретические исследования охватили огромные территории. В 1876 году он выступает с большим докладом “Предполагаемое обмеление рек Европейской России” Публикует статью о формировании и значении оврагов, наконец, пишет крупный труд “Способы образования речных долин Европейской России”. Этими работами завершается первый период его научного творчества. Уже с этого времени он связывает неразрывно теоретические исследования с практическими задачами рациональной эксплуатации природных ресурсов, сохранения окружающей среды.
Проблема оврагов, их зарождения и перехода при благоприятных условиях в речные долины была подробно рассмотрена Докучаевым в монографии “Способы образования речных долин Европейской России”. Это была диссертация на степень магистра минералогии и геологии. Поэтому дискуссионные вопросы ученый оставил на втором плане, уделив много внимания изложению собственных полевых наблюдений и анализу взглядов специалистов на данную проблему. Он убедительно показал, что вопрос остается нерешенным, а существующие гипотезы вызывают серьезные сомнения. Выдвинул и обосновал свою идею: для формирования рек европейской части России главное значение имели озера, болота и овраги.
Труд этот был оценен положительно. Взгляды Докучаева получили признание. И в последующем они сохраняли свое значение. Но только с одной оговоркой: некоторые из гипотез, оспоренные Докучаевым, также не отвергнуты. Например, большую роль в жизни рек играют глубокие долины, выпаханные великими ледниками, которые двигались со стороны Скандинавии, Кольского полуострова. Северного Урала. Между прочим, образование оврагов, как выяснилось, во многом зависит от деятельности человека, так что совсем не обязательно овражек может стать истоком реки.
Успешно защитив магистерскую диссертацию, Василий Васильевич получил возможность читать лекции по минералогии и геологии. В частности, он едва ли не первым в мире прочел курс лекций по четвертичной геологии и геоморфологии, то есть о формировании новейших отложений и происхождении современного рельефа.
Наука
В 1879 году освободилось место заведующего кафедрой минералогии Петербургского университета. Докучаеву предложили эту должность. Он стал доцентом (с 1883 года — профессором). Появилась возможность вырваться из тисков бедности, иметь собственную научную базу (лабораторию) и учеников.
Однако так уж случилось, что минералог и геолог В.В.Докучаев не любил… минералогию, а тем более кристаллографию (в те времена эти два курса считались единой дисциплиной).
Почему же ему, геологу, не нравилась минералогия, наука о видах и свойствах особых мертвых тел природы — минералов? Специалисты составляли подробные описания, каталоги минералов, исследовали отдельные образцы, вырванные из живой природы и превращенные в архивные коллекции. Василий Васильевич шутил: Надоело вертеть в руках какую-нибудь чурбашку и кричать по этому поводу караул.
Специальный раздел посвятил Докучаев образованию и превращениям минералов. “Мы можем признать тело вполне изученным,— утверждает он,— только тогда, когда мы узнаем точно его происхождение”.
“Осаждение минералов из растворов, без всякого сомнения,— считал Докучаев,— наиболее распространенный в природе процесс их образования”.
Не ограничиваясь описанием минералов, Докучаев уделяет внимание формам залегания и распространения минеральных тел, скоплений минералов в земной коре. Если выражаться современным языком, он описывает экологию минералов (“эйкос” в переводе с греческого “дом”), их взаимосвязи и “места обитания” в природе, связывает минералогию с учением о полезных ископаемых, называя этот раздел геологии учением о залегании минералов. Он достаточно подробно (по тем временам) анализирует подземные и наземные превращения минералов (говоря научным языком, метаморфизм и выветривание). О выветривании Василий Васильевич упоминал и раньше и все-таки счел нужным обособить специальный раздел: “Явления метаморфизма в минералах вообще и выветривание их в частности ”.
Минералогические труды Докучаева оказались чрезвычайно плодотворны, несмотря на то что он относился к ним как к занятию второстепенному и даже не побеспокоился об оформлении их в виде солидной научной монографии.
Однако Докучаев, как ни странно, не особенно увлекался мысленными путешествиями в давние геологические эпохи и глубины земной коры. Начал он свои научные исследования со сравнительно молодых осадков эпохи мамонтов (ледниковой). От них перешел не к более древним, а, напротив, к еще более поздним, чтобы, в конце концов, особенно внимательно присмотреться к самым верхним, значит, чаще всего и самым молодым природным образованиям — почвам.
Знакомясь со взглядами Докучаева на минералогию, мы забежали несколько вперед. Выработал он эти свои взгляды не сразу. Курс лекций по минералогии, имеющийся в нашем распоряжении, относится к тому времени, когда Василий Васильевич уже стал доктором минералогии и геологии. Получил он это звание за свой труд “Русский чернозем” в1883 году.
К этому времени Докучаев уже стал достаточно авторитетным специалистом по изучению происхождения рельефа и геологии отложений последнего геологического периода (четвертичного, плейстоцена, ледникового). Более всего интересовал его вопрос: как возникли речные обширные долины — характерная деталь пейзажа Восточно-Европейской равнины?
Еще в 1875 году, внимательно обследуя верховья долины Днепра, Докучаев пришел к следующим выводам:
— на месте долины Днепра некогда существовал ряд озер, соединявшихся между собой более или менее узкими протоками;
— Днепр никогда не заполнял своими водами долину целиком (следовательно, речные – аллювиальные — осадки накапливались в долине не сразу, а постепенно);
— современные резко очерченные берега Днепра сформировались после того, как возникла сама река;
— образование резко очерченных берегов произошло в результате многократных, непрекращающиеся и теперь перемещений речного русла в пределах долины.
Надо заметить, что Докучаев вовсе не всегда шел в своих рассуждениях от частного к общему, бывало и наоборот. Так, в декабре 1879 года он сделал доклад: “О доисторическом человеке окских дюн” Тему эту, относящуюся к археологии и антропологии, он постарался раскрыть с точки зрения геологии и палеогеографии. Он дал общее описание природы Центральной России во времена доисторического человека. Эта территория тогда была сплошь покрыта дремучими лесами, болотами. Только реки и озера могли служить главными транспортными путями. Людям было наиболее удобно селиться по берегам рек и озер, на возвышенных участках, которые не затоплялись во время паводков. Здесь же следует искать и остатки доисторических людей, следы их деятельности и орудия труда.
Обычно ученый, набирая силу и знания, постепенно расширяет область своих исследований. С Докучаевым было иначе. В первое десятилетие занятий наукой ему довелось выступать как геологу, минералогу, кристаллографу, болотоведу, даже археологу. Но затем он все больше и больше увлекался изучением почв.
Талант ученого-натуралиста
Наиболее ярко и полно выражается талант Василия Докучаева в умении ставить научные проблемы, разрабатывать которые доведется не одному поколению исследователей. Это самое настоящее открытие новых путей исканий. Подобный талант первооткрывателя — редкость, и очень немногие, даже из числа великих ученых, обладали им.
Докучаев, постигший искусство общения с природой, умел выведать у нее такие тайны, размышлять о которых полезно, поучительно и в наши дни, на исходе XX века. Современным геологам пора бы уже основательно взяться за познание глубинной зональности земной коры. Кстати, ставя этот вопрос, Докучаев обронил мысль об ином распределении материков как важную, но все-таки второстепенную часть более крупной проблемы.
Дар провидения, способность открывать перспективные, уводящие к дальним горизонтам пути познания делают многие научные труды Василия Васильевича источником новых идей даже в наше время. А некоторые из вопросов, поставленных им, остаются не просто научными, но и по-человечески злободневными для современной технической цивилизации, для каждого из нас: “…в состоянии ли еще, в силах ли наши Наука и техника, со всеми их успехами, со всей европейской культурой, помочь этой роковой нужде, этой безысходной борьбе человека со стихиями природы,— помочь в целом или, по крайней мере, для мало-мальски значительного процента столь страшно обремененного, даже закабаленного природой человечества? Не слишком ли современная нам культура громоздка и дорога, особенно ввиду того бесспорного факта, что жизнь именно цивилизованного человека делается с каждым годом более и более требовательной, а ее стоимость растет еще быстрее? Хватит ли, наконец, естественных природных богатств настолько чтобы рост их шел параллельно хотя бы с мало-мальски значительным распространением благ цивилизации на массу человечества?”
Подготовил Евгений Лавриненко (dN)