Сколько веков люди твердят о необходимости учиться у предков, у своей истории. Но все остается так, как тысячи лет назад сказал Екклесиаст: “Нет памяти о прежнем: да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после”. Как и раньше, люди совершают те же ошибки, те же преступления, те же глупости, забывая мудрые слова российского историка Ключевского: “История не учит, она мстит за незнание своих уроков”.
То, что сейчас происходит на Украине и в Донбассе, – яркое свидетельство отсутствия исторической памяти у наших вершителей политики. Как иначе можно объяснить курс на усиленную украинизацию русскоязычных регионов республики? Ведь тот, кто знает историю, может однозначно заявить, что все кампании, проводимые в мире по насильственным германизациям, полонизациям. румынизациям и т.д., если и имели какой-либо результат, то только отторжение навязываемых языков и ускорение их вытеснения. То же можно сказать и об истории украинизации. А сколько их было за последние десятилетия – страшно вспомнить!
То, что сейчас происходит на Украине и в Донбассе, – яркое свидетельство отсутствия исторической памяти у наших вершителей политики. Как иначе можно объяснить курс на усиленную украинизацию русскоязычных регионов республики? Ведь тот, кто знает историю, может однозначно заявить, что все кампании, проводимые в мире по насильственным германизациям, полонизациям. румынизациям и т.д., если и имели какой-либо результат, то только отторжение навязываемых языков и ускорение их вытеснения. То же можно сказать и об истории украинизации. А сколько их было за последние десятилетия – страшно вспомнить!
Сколько веков люди твердят о необходимости учиться у предков, у своей истории. Но все остается так, как тысячи лет назад сказал Екклесиаст: “Нет памяти о прежнем: да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после”. Как и раньше, люди совершают те же ошибки, те же преступления, те же глупости, забывая мудрые слова российского историка Ключевского: “История не учит, она мстит за незнание своих уроков”.
То, что сейчас происходит на Украине и в Донбассе, – яркое свидетельство отсутствия исторической памяти у наших вершителей политики. Как иначе можно объяснить курс на усиленную украинизацию русскоязычных регионов республики? Ведь тот, кто знает историю, может однозначно заявить, что все кампании, проводимые в мире по насильственным германизациям, полонизациям. румынизациям и т.д., если и имели какой-либо результат, то только отторжение навязываемых языков и ускорение их вытеснения. То же можно сказать и об истории украинизации. А сколько их было за последние десятилетия – страшно вспомнить!
Первая официальная кампания по украинизации Украины началась сразу после революции. Чехардой пронесшиеся “банановые” режимы (Рада, гетманщина, Директория и т.д.) не имели много времени для широкомасштабного наступления по этому фронту и поэтому ограничились в основном принятием деклараций, закрытием русских газет да комедийной сменой вывесок на магазинах и учреждениях городов. К тому же слабость всех этих “правительств” обусловила и их узкую ограниченность центральными и западными областями. В наш же регион первая украинизация пришла ненадолго. на немецких штыках, и поэтому не имела даже таких куцых масштабов. Правда, кое-что успели сделать на востоке Украины. Так, белоэмигрант Г.Игренев вспоминал, что в Екатеринославе (Днепропетровске) “из учреждений были изгнаны все служащие, не владеющие “украинской мовой”. Но как бы то ни было, первая попытка украинизации была робкой в слишком уж поспешной.
Глобальная украинизация началась уже при советском строе, в середине двадцатых годов и длилась фактически до войны. Это уже был совсем иной размах, потому что в осуществлении этой кампании были задействованы практически все возможные структуры власти, от законодательных до карательных. Для реализации намеченных планов были созданы “тройки по украинизации” (по типу революционных “троек”). Исследователь Ю.Носко только в Артемовске насчитал 54 различных комиссии по украинизации. Тут уже не только переводились на другой язык документация, вывески, газеты, но даже разговаривать в учреждениях запрещали на русском языке. И просто увольнениями уже не ограничивались. Для примера – только одно из массы постановлений по этому поводу: в июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома принял решение “привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации”, при этом прокуратуре поручалось проводить показательные суды над “преступниками”.
В своём рвении украиизаторы дошли до того. что в 1932 году в одном из самых интернациональных городов Донбасса Мариуполе не осталось ни одного русского класса. И хотя сейчас заявляют, что Сталин свернул украинизацию, фактически до самой войны шли и шли всевозможные постановления по административному внедрению украинского языка во все сферы жизни нашего региона. Но грозная беда прервала все планы.
О следующей украинизации у нас вообще не принято вспоминать, поэтому о ней многие не знают Имеются в виду подобные кампании, проводимые фашистами и их прихвостнями.
Вторая германская оккупация принесла в Донбасс и очередную украинизацию. Вот один из примеров: 30 октября 1942 года оккупационная комендатура Горловки запретила учреждениям района вести дела и переписку на русском языке, разрешив лишь украинский и немецкий. Но у этих украинизаторов времени было не намного больше, чем у первых, поэтому размаха тоже не получилось.
И после войны были всевозможные попытки административным путем ввести украинский язык в Донбассе, хотя, конечно, размеров 30-х годов достичь уже было трудно. Но, похоже, сейчас на суверенной Украине решили перещеголять своих предшественников. Потому что даже те не додумывались принимать законы о языках. Театр абсурда под названием “украинизация” продолжается, причем продолжается фактически теми же способами, что и прежде. Закрываются русские школы без всякого согласия родителей и учеников. Уже есть случаи увольнения “в связи с переводом на украинский язык”, одно за другим идут постановления о переводе всего и всех па “державну мову”. И в который раз никто не спрашивает Донбасс, хочет ли он этого. Что ж, раз методы остались прежними, значит и результат будет таким же.
Чего на сегодняшний день добились украинизаторы? Все до единой кампании по украинизации Донбасса провалились. Мало того, зачастую они рождали противоположную реакцию – отторжение.
Так было и в период первой кампании. Об этом вполне откровенно писал одни из ее “отцов” – В. Винниченко, считавший. что итогом вышеупомянутых комедийных смен вывесок выло рождение “ненависти к украинской власти”. А кадет-эмигрант Н.Могилянский писал: “Население Украины было более чем равнодушно к попыткам и затеям украинизации”. И больше того: “Многие из тех прогрессивных русских деятелей, которые с симпатией относились к стремлениям культурного украинства, к развитию украинского языка, литературы и национального творчества во всех областях жизни, теперь с ужасом отшатнулись от своих прежних симпатий, увидев бездну человеческого страдания, принесенного в качестве жертвы на алтарь национальной обособленности и розни”. Даже немцы в своих докладах из Киева в Берлин писали, что “из украинизации ничего не выходит, ибо население стремится к русской школе”. Да и в упомянутом Екатеринославе никакие увольнения не помогли: как писал Г.Игренев, “официальная украино-галицкая “мова” совершенно игнорировалась населением”.
О периоде украинизации 30-х годов мы, конечно, таких подробных свидетельств не имеем, поскольку писать их могли в основном в лагерях. Но даже угрозы показательных процессов и “троек” не могли заглушить недовольства донбассовцев. Они писали во все инстанции об абсурде происходящего. Так, учитель из Славянска Н.Тарасова написала в газету: “В школе идет двойная трата времени в связи с украинизацией – учитель проводит беседу сначала с учениками по-украински, а потом по-русски. чтобы дети лучше поняли”. Но чаще люди шли на глухой протест: они не посещали принудительных курсов украинского языка, не выписывали навязываемых газет. Многие донецкие газеты уже вынуждены были идти на хитрость, печатая всё заголовки по-украински, а статьи по-русски: только так их читали. Не удивительно, что при малейшем послаблении в системе репрессивных мер цифры “украинизированных” школ, газет, учреждений нашего региона резко падали вниз.
О финале же украинизации Донбасса времен фашистской оккупации много говорить не приходится – он известен. Скоро исполнится 50-летие этого бесславного финала. Но и этот пример, и все предыдущие так и не послужили уроком для современных политиков.
Как сейчас население реагирует на очередную кампанию. все видят. Не удивительно, что наши . “национал-демократы” так панически боятся даже идеи проведения референдума или опроса жителей области о введении второго языка. Весь абсурд происходящего, действительно, виден всем. Все-таки трудно удержаться от одного маленького примера. Когда пару лет назад из Киева в Донецк пошли первые распоряжения на украинском языке, одно из них пришло из министерства образования. В этом приказе была фраза: на такие-то должности можно назначать всех, “зокрема тих, хто не має вищої освiти”. И все спокойно перевели: “кроме тех, кто не имеет высшего образования”. Кое-где даже начали увольнять по этой формулировке, пока не выяснилось. что “зокрема” значит не” “кроме”, а “в частности”. Поэтому не следует удивляться, что едва ли не все “неруховские” организации Донбасса требуют придать русскому языку статус официального. И разве не ясно. что итогом административного насаждения украинского языка в конце концов может стать обратный эффект? Ведь уроков истории уже предостаточно.
Во время скоропалительной смены вывесок в Киеве в конце 1918 года фельетонист А.Яблоновский шутил, что “киевские спекулянты усиленно скупали в эти дни все твердые знаки, снимаемые с вывесок, рассчитывая при следующем перевороте на большой спрос на этот товар”. Как выяснилось вскоре, фельетонист был прав. В наши дни мы имеем ту же ситуацию. Видно, и сейчас предприимчивым людям надо призадуматься над советом Яблоновского. В этой связи вспоминается вопрос, поставленный Евгением Евтушенко:
И может быть, идей неустарелость –
свидетельство бессилия идей?
То, что сейчас происходит на Украине и в Донбассе, – яркое свидетельство отсутствия исторической памяти у наших вершителей политики. Как иначе можно объяснить курс на усиленную украинизацию русскоязычных регионов республики? Ведь тот, кто знает историю, может однозначно заявить, что все кампании, проводимые в мире по насильственным германизациям, полонизациям. румынизациям и т.д., если и имели какой-либо результат, то только отторжение навязываемых языков и ускорение их вытеснения. То же можно сказать и об истории украинизации. А сколько их было за последние десятилетия – страшно вспомнить!
Первая официальная кампания по украинизации Украины началась сразу после революции. Чехардой пронесшиеся “банановые” режимы (Рада, гетманщина, Директория и т.д.) не имели много времени для широкомасштабного наступления по этому фронту и поэтому ограничились в основном принятием деклараций, закрытием русских газет да комедийной сменой вывесок на магазинах и учреждениях городов. К тому же слабость всех этих “правительств” обусловила и их узкую ограниченность центральными и западными областями. В наш же регион первая украинизация пришла ненадолго. на немецких штыках, и поэтому не имела даже таких куцых масштабов. Правда, кое-что успели сделать на востоке Украины. Так, белоэмигрант Г.Игренев вспоминал, что в Екатеринославе (Днепропетровске) “из учреждений были изгнаны все служащие, не владеющие “украинской мовой”. Но как бы то ни было, первая попытка украинизации была робкой в слишком уж поспешной.
Глобальная украинизация началась уже при советском строе, в середине двадцатых годов и длилась фактически до войны. Это уже был совсем иной размах, потому что в осуществлении этой кампании были задействованы практически все возможные структуры власти, от законодательных до карательных. Для реализации намеченных планов были созданы “тройки по украинизации” (по типу революционных “троек”). Исследователь Ю.Носко только в Артемовске насчитал 54 различных комиссии по украинизации. Тут уже не только переводились на другой язык документация, вывески, газеты, но даже разговаривать в учреждениях запрещали на русском языке. И просто увольнениями уже не ограничивались. Для примера – только одно из массы постановлений по этому поводу: в июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома принял решение “привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации”, при этом прокуратуре поручалось проводить показательные суды над “преступниками”.
В своём рвении украиизаторы дошли до того. что в 1932 году в одном из самых интернациональных городов Донбасса Мариуполе не осталось ни одного русского класса. И хотя сейчас заявляют, что Сталин свернул украинизацию, фактически до самой войны шли и шли всевозможные постановления по административному внедрению украинского языка во все сферы жизни нашего региона. Но грозная беда прервала все планы.
О следующей украинизации у нас вообще не принято вспоминать, поэтому о ней многие не знают Имеются в виду подобные кампании, проводимые фашистами и их прихвостнями.
Вторая германская оккупация принесла в Донбасс и очередную украинизацию. Вот один из примеров: 30 октября 1942 года оккупационная комендатура Горловки запретила учреждениям района вести дела и переписку на русском языке, разрешив лишь украинский и немецкий. Но у этих украинизаторов времени было не намного больше, чем у первых, поэтому размаха тоже не получилось.
И после войны были всевозможные попытки административным путем ввести украинский язык в Донбассе, хотя, конечно, размеров 30-х годов достичь уже было трудно. Но, похоже, сейчас на суверенной Украине решили перещеголять своих предшественников. Потому что даже те не додумывались принимать законы о языках. Театр абсурда под названием “украинизация” продолжается, причем продолжается фактически теми же способами, что и прежде. Закрываются русские школы без всякого согласия родителей и учеников. Уже есть случаи увольнения “в связи с переводом на украинский язык”, одно за другим идут постановления о переводе всего и всех па “державну мову”. И в который раз никто не спрашивает Донбасс, хочет ли он этого. Что ж, раз методы остались прежними, значит и результат будет таким же.
Чего на сегодняшний день добились украинизаторы? Все до единой кампании по украинизации Донбасса провалились. Мало того, зачастую они рождали противоположную реакцию – отторжение.
Так было и в период первой кампании. Об этом вполне откровенно писал одни из ее “отцов” – В. Винниченко, считавший. что итогом вышеупомянутых комедийных смен вывесок выло рождение “ненависти к украинской власти”. А кадет-эмигрант Н.Могилянский писал: “Население Украины было более чем равнодушно к попыткам и затеям украинизации”. И больше того: “Многие из тех прогрессивных русских деятелей, которые с симпатией относились к стремлениям культурного украинства, к развитию украинского языка, литературы и национального творчества во всех областях жизни, теперь с ужасом отшатнулись от своих прежних симпатий, увидев бездну человеческого страдания, принесенного в качестве жертвы на алтарь национальной обособленности и розни”. Даже немцы в своих докладах из Киева в Берлин писали, что “из украинизации ничего не выходит, ибо население стремится к русской школе”. Да и в упомянутом Екатеринославе никакие увольнения не помогли: как писал Г.Игренев, “официальная украино-галицкая “мова” совершенно игнорировалась населением”.
О периоде украинизации 30-х годов мы, конечно, таких подробных свидетельств не имеем, поскольку писать их могли в основном в лагерях. Но даже угрозы показательных процессов и “троек” не могли заглушить недовольства донбассовцев. Они писали во все инстанции об абсурде происходящего. Так, учитель из Славянска Н.Тарасова написала в газету: “В школе идет двойная трата времени в связи с украинизацией – учитель проводит беседу сначала с учениками по-украински, а потом по-русски. чтобы дети лучше поняли”. Но чаще люди шли на глухой протест: они не посещали принудительных курсов украинского языка, не выписывали навязываемых газет. Многие донецкие газеты уже вынуждены были идти на хитрость, печатая всё заголовки по-украински, а статьи по-русски: только так их читали. Не удивительно, что при малейшем послаблении в системе репрессивных мер цифры “украинизированных” школ, газет, учреждений нашего региона резко падали вниз.
О финале же украинизации Донбасса времен фашистской оккупации много говорить не приходится – он известен. Скоро исполнится 50-летие этого бесславного финала. Но и этот пример, и все предыдущие так и не послужили уроком для современных политиков.
Как сейчас население реагирует на очередную кампанию. все видят. Не удивительно, что наши . “национал-демократы” так панически боятся даже идеи проведения референдума или опроса жителей области о введении второго языка. Весь абсурд происходящего, действительно, виден всем. Все-таки трудно удержаться от одного маленького примера. Когда пару лет назад из Киева в Донецк пошли первые распоряжения на украинском языке, одно из них пришло из министерства образования. В этом приказе была фраза: на такие-то должности можно назначать всех, “зокрема тих, хто не має вищої освiти”. И все спокойно перевели: “кроме тех, кто не имеет высшего образования”. Кое-где даже начали увольнять по этой формулировке, пока не выяснилось. что “зокрема” значит не” “кроме”, а “в частности”. Поэтому не следует удивляться, что едва ли не все “неруховские” организации Донбасса требуют придать русскому языку статус официального. И разве не ясно. что итогом административного насаждения украинского языка в конце концов может стать обратный эффект? Ведь уроков истории уже предостаточно.
Во время скоропалительной смены вывесок в Киеве в конце 1918 года фельетонист А.Яблоновский шутил, что “киевские спекулянты усиленно скупали в эти дни все твердые знаки, снимаемые с вывесок, рассчитывая при следующем перевороте на большой спрос на этот товар”. Как выяснилось вскоре, фельетонист был прав. В наши дни мы имеем ту же ситуацию. Видно, и сейчас предприимчивым людям надо призадуматься над советом Яблоновского. В этой связи вспоминается вопрос, поставленный Евгением Евтушенко:
И может быть, идей неустарелость –
свидетельство бессилия идей?
Владимир КОРНИЛОВ (г.Донецк). “Гражданский конгресс”, №2, 1994г.