Предлагаем читателям отрывок из книги Ивана Сергеевича Костыри «Думы о Донецком кряже», к сожалению, вышедшей весьма скромным тиражом и многим читателям оставшейся неизвестной.
Отчий край, сторона родная, земля, нареченная Донбассом, из самой глубокой глубины сердца добываю самые сокровенные слова признания в любви к тебе. Но какой бы магической силой ни обладало слово с прадавних, ветхозаветных библейских времен, каких красок, звуков и энергии ни несло бы оно в себе на протяжении многих и многих тысячелетий человеческой истории, все равно, боюсь, не способно в полной мере выразить всю проникновенность сыновнего чувства.
Образ Донбасса настолько многолик, многомерен и многокрасочен, настолько величествен, что и впрямь непросто воздать ему должное обыденными словами.
В нем причудливо единятся, казалось бы, несочетаемые виды: первозданные, от сотворения мира, ландшафты и сотворенные руками человека пейзажи; на его равнинной территории высятся древние курганы-могилы и сходные с ними шахтные терриконы пустой породы; первозданная заповедная степь соседствует с возделанными полями, естественные леса — с рукотворными, рощицы и березовые колки — с лесополосами, реки — с искусственными каналами, природные озера — со ставками, запруженными людьми; есть в нем портовое и пляжное море и поднятая над его уровнем кряжистая суша в виде кристаллических возвышенностей, как и весь кряж, есть неповторимые, редчайшие в мире белые меловые горы и соленые озера, множество буераков, забитых терном, дикими грушами и яблонями, оврагов с крутоярами и балок с родниками доброй воды в них, привольных долин и сухменных водоразделов; а по окоему маячат вперемежку каменные бабы, свидетельницы незапамятной старины, и современные заводские трубы; он растет ввысь высотными домами и так же многоэтажно уходит вглубь подземными горными выработками и галереями соляных рудников; по величине же и по многомиллионному многонациональному населению под стать любой европейской державе.
А вечерами, едва падут сумерки на донбасские города и поселки, вершины копров преуспевающих шахт возгораются звездами шахтерской доблести, и вот уж весь Донбасс, словно бы перемигиваясь ими и роднясь с небесными светилами, выглядит неким обособленным созвездием, а то и целой планетой — со своим звездным небом, своими наземными и сокрытыми под землей горизонтами, со своей отдельной орбитой во Вселенной.
Его, такого светящегося как бы сигнальными огнями, поэты сравнивают еще и с гигантским кораблем, плывущим в бездонной украинской степи своим нелегким, но верно выбранным курсом — вперед, в благополучное грядущее каждого донбассовца! Как тут не повторить привычное для мореплавателей пожелание: «Счастливого плавания. Так держать!»
Быть может, именно поэтическому слову больше всего под силу воспеть и восславить Донбасс, его могущество, а заодно передать и наше сокровенное отношение к нему.
Верный сын земли донецкой, ее соловей, украинский поэт Владимир Сосюра сознавался:
Донеччино моя, моя ти батькiвщино,
тобi любов моя i всi мої чуття!
Я до твої х грудей приникнув, як дитина,
щоб знов набратись сил для пiснi i життя.
Другой же донбассовец, выходец из шахтерской семьи, да и сам оттрубивший немало годков под землей, русский поэт Павел Беспощадный, состоя в душевной перекличке со своим земляком и собратом по перу, в лихую военную годину, когда Донбасс был оккупирован фашистами, а он, будучи больным, находился в эвакуации в Средней Азии и исходил невыразимой тоской по родному краю:
Мне Донбасс здесь вечно снится,
Я в бреду его зову:
Пронесись хоть синей птицей
Над кибиткой, где живу.
Какими только высокими эпитетами не награждали Донбасс! И Всесоюзной кочегаркой. И центром угольной промышленности. И индустриальным или стальным сердцем Украины. И землей героев. А сам уголь — хлебом промышленности! До недавнего времени, почти весь XX век, это ленинское определение не сходило с наших уст. И не потому лишь, что принадлежало оно вождю пролетариата, а главным образом из-за того, что сказано это было о Донбассе, его значении и роли в отечественной истории, которую нам, сыновьям унаследованной донецкой вотчины, нынче переписывать негоже. Уточнять же ради справедливости и торжества истины — святое дело! Но ради перелицовки фактов в угоду новым веяниям быстротекущего, взвихренного времени — все-таки грех брать на себя ответственность перед потомками, которым многое при нашей перетасовке будет невдомек. И ни-кто нам за это не скажет спасибо. А может, и осудит, и не простит…
Истоки сегодняшнего могущества Донбасса кроются в немыслимой дали схлынувших веков.
Именовалась его территория по-разному: и Киммерийской землей, и Скифской, и Сарматской, и Половецкой, и Диким Полем — в зависимости от племен, которые либо кочевали по ней, либо жили оседло, либо опустошали ее своими набегами. И — Казачьими Вольностями, когда поселились здесь сечевики из Запорожской Сечи в Кальмиусской и Самарской паланках. Пока не обрела она географическое имя — Донецкий кряж, а потом уж, с открытием полезных ископаемых в ее глубинах, и Донецкий бассейн, то есть Донбасс, и наконец — Большой Донбасс.
Чего только не деялось на этой его глухоманной по тем временам территории!
Об этом рассказывается в древних преданиях и легендах, в начальной летописи Киевской Руси «Повести временных лет», в «Слове о полку Игореве», Киево-Печерском патерике, Ипатьевской летописи, в «Повести об Азовском осадном сидении» и «Повести о битве на Калке» из Тверской летописи о монголо-татарском нашествии…
Прокатилась по территории будущего Донбасса вся минувшая история, будто кошмарный сон.
И только мирный, созидательный труд рабочего люда был ему на пользу.
Первоискатели нашли здесь строительный камень, соль, а потом и уголь, железные руды, ртуть, редкие глины… И Донецкий край зажил совершенно иной жизнью.
Понятие Большой Донбасс зародилось в конце XVIII века. Сперва Иван Бригонцов, считай, наш земляк — горный инженер из Екатеринослава, автор первого научного труда о каменном угле в Донецком бассейне, засвидетельствовал:
“Край Екатеринославской губернии и вновь открытой Вознесенской по своему малолесью ощутят преважные пользы от открытия в первой из них в разных местах каменных угольев.
Они там находятся в весьма изобильном количестве, в Донецком уезде в местах: селе Белом, Ольховой, Николаевке… Также в Бахмутском уезде в Третьей Роте, где уже добыто несколько тысяч пудов каменного угля отвалом и отправлено через Таганрог морями Азовским и Черным в Херсон и Николаев…”
Затем видный геолог прошлого Леонид Иванович Лутугин, впервые составивший геологический разрез угленосной толщи Донбасса, установивший ее мощность, число угольных пластов и прослоек, обозначил первоначальные очертания нынешнего Большого Донбасса:
«Наиболее крупным каменно-угольным бассейном европейской России является Донецкий бассейн. Под этим именем следует понимать всю ту площадь Юга России, где развиты осадки каменноугольного возраста прибрежно-морского типа с подчиненными пластами каменного угля. Подобные отложения выступают на поверхность в южной части Харьковской губ., в восточной части Екатеринославской губ. и в западной части Области Войска Донского».
К концу XIX века Донецкий бассейн стронулся в своем развитии так, что вскоре опередил многие промышленные регионы, сходные с ним, не только в царской империи.
Теперь уж не только разведаны, а и добываются угли и в западной стороне, чуть ли не у самого Днепра — в Павлограде, и в восточной, едва ли не у самого Дона — в Шахтах и Новошахтинске, и в южной, почитай в Приазовской степи — в Угледаре, да и в северной стороне — вплоть до Северского Донца.
И границы Большого Донбасса раздвинулись во все стороны света, вобрав в себя и бывшие казачьи вольности Кальмиусской и Самарской паланок Запорожской Сечи, и земли Области Войска Донского, из-за которых когда-то были раздоры между запорожскими и донскими казаками, прежде единившимися в борьбе против турок и татар, да и царевых войск во время крестьянского и казачьего восстаний… Отныне Большой Донбасс географически единит независимые государства — Россию и Украину. И связывает общими заботами. И роднит добрососедством. Так что выполняет еще и дипломатические, политические функции — важнейшую миссию по содружеству двух великих славянских народов: украинского и русского.
Кануло в Лету дикое прошлое нашего края! В XX веке он и впрямь напоминал огромный муравейник: в нем строились и обновлялись Бахмутские и Славянские соляные заводы, содовые, керамические, добывалась огнеупорная глина в Часов Яре, уходили в глубь земли угольные шахты в разведанных месторождениях и ртутные рудники, возводились металлоплавильные заводы в Енакиеве, Макеевке, Мариуполе, Горловке, машиностроительные — в Краматорске, Дружковке, Ясиноватой, Юзовке, стекольные — в Константиновке, коксовые — в Авдеевке, трубные — в Харцызске, доломитные — в Гольме, химические заводы во многих городах, как и по выжигу кирпича для доменных печей, разрабатывались новые пласты угля в Снежном и Шахтерске, Доброполье, Красноармейске, Селидове и Угледаре, вскрывались железные и другие руды в открытых карьерах Докучаевска, высаживались леса и лесополосы, возделывались поля и поднималась целина первыми тракторами. Из Мариупольского порта корабли везли народнохозяйственные грузы в разные страны всего мира, а у себя дома, ко всему, строились жилые дома, школы, Дворцы культуры и стадионы…
О, то были и вправду «шаги саженьи» Донбасса! Большого Донбасса!
Как далеко шагнул бы он, не помешай ему разруха после гражданской войны, не помешай голодомор тридцатых и репрессии по-следующих, когда одно за другим фабриковались судебные дела о «врагах народа», готовящих якобы взрывы и всякие диверсии в шахтах, не помешай Великая Отечественная война с гитлеровскими захватчиками, когда доводилось скрепя сердце, подавив слезу, затапливать шахты и взрывать заводы — все, что было с таким трудом буквально выпестовано, взлелеяно собственными же руками, дабы ничто не работало на врага, не помешай и наступившие вслед за победой над фашистской Германией сплошная разруха и голод…
Не будь всех этих препон, да и последовавшей за ними, уже в современной болезненной лихорадке, смены одного социального строя другим.
Не будь, не будь, не будь…
Большой Донбасс, сторона родная, отчий край!
Не убавилось любви к тебе ни во славе, ни в горестях твоих, ни в сегодняшних поисках выхода из нелегкого, порой кажущегося тупиковым, состояния. Любви и веры в то, что ты выпрямишься, восстанешь из-под обвально обрушившегося на тебя безвременья.
Любы неизменно и твои степи бескрайние, и курганы, холмы, буераки, леса, реки, море, и меловые горы!
Как по-прежнему любы и дороги дополняющие твой и без того неповторимый пейзаж заводские трубы по горизонту, увитые сизыми дымками, будто зацепившимися облачками, и шахты твои с копрами, на которых по вечерам зажигаются земные звезды — звезды шахтерской славы и доблести, и ухоженные поля, над которыми с вешней хлопотливой поры и до урожайной осени виснет жаворонок, воспевающий из поднебесья обозримый им труд земледельца.
Слов нет, неповторим твой облик, Большой Донбасс! И величествен!
И все же думается, что главный твой клад, подлинное твое величие — в людях. Людях, сотворивших тебя таковым, каков ты есть нынешний, и продолжающих творить твой достаток и славу сего дня и для завтрашнего дня. В каждом донбассовце, который живет и трудится по совести, заполученной от предков и от Бога.
Спаси и сохрани их всех. И каждого в отдельности.
Во имя твое, Донбасс!