Донецкие байки: то, что было – еще не все, что было

Реальная история Донецка была бы не полна и неинтересна без добавок к ней.

Жизнь Донецка – это не только факты и документы, но и неофициальная история. То, что называется «байками» и ходит в народе наряду с официозом, а ценится зачастую даже выше – потому что интереснее. Вот некоторые из донецких баек.

Клад батьки Махно

Как известно, Нестор Иванович Махно брал Юзовку. Было это в апреле 1919 года. Провел он здесь совсем немного времени. По легенде, когда махновцы покидали город, они не успевали унести с собой все сокровища, собранные в результате удачных военных операций. Часть добычи была замурована в одном доме на Ларинке. Тогда мало кто сомневался, что вскоре орлы Нестора Ивановича вернутся сюда и заберут свое.

Однако получилось иначе. Батька Махно еще несколько раз оперировал в районе Юзовки, но в сам город попасть ему уже не было суждено. И клад батьки остался невостребованным. Воцарился мир, каким-то образом о сокровищах стало известно местным жителям – и началось безумие. В течение 20-х годов и половину 30-х народ искал драгоценности анархического воинства. Простукали множество стенок, разрушили несколько зданий, разрыли уйму огородов, набили изрядное количество физиономий – но так ничего и не нашли.

Впрочем, на сей счет существуют разные версии. Говорят, например, что одно из нынешних крупных донецких состояний как раз и проистекает из того самого клада батьки Махно, который все-таки нашли в 20-е годы и заначили до лучших времен, а в начале 90-х извлекли на свет божий и пустили в дело…

Бродячий мотоциклист

В дебрях старой Юзовки можно было укрыть хоть черта, хоть революционера, хоть контрабандиста. Время идет, традиции остаются: эти древние улочки и сегодня готовы принять всех, кто не в ладах с действительностью. Вот вам легенда о молодом мотоциклисте по имени Костя.

Как-то он неудачно вписался в поворот где-то в районе проспекта Павших Коммунаров, ударился головой об асфальт, расколол шлем и потерял память. Правда, не полностью – забыл только последние пять лет. Не помнит, откуда у него мотоцикл (о котором, кстати, мечтал всю жизнь). Абсолютно не помнит, что он – студент ДПИ. Много чего отшибло. Но при этом Костя знает, что живет на проспекте Павших Коммунаров, в доме номер такой-то, квартира такая-то. Идет туда, пробует отпереть дверь. Ключи не подходят. Звонит. Открывает какая-то горилла, представляется хозяином, говорит, что вселилась четыре года назад. Там, под квартирой Костя и двинулся рассудком. Долго он еще бродил по «линиям», пугая кошек и влюбленных. Сердобольное население, не шибко богатое, все же подкармливало его, сколько могло. Потом Костя куда-то исчез. Рассказывали, что вспомнил все и нашел родных по новому адресу (куда семья переехала аккурат четыре года назад), друзей, мотоцикл, стал большим человеком и теперь отдыхает каждый год на Кипре, в одной и той же гостинице, персонал которой любит его, как родного, хотя и побаивается беспокоить в полнолуние.

Может, Костя и правда вернулся на Большую Землю, но только странные оборванные субъекты в потертых мотоциклетных куртках с безумным взглядом молодого Денниса Хоппера на «линиях» – совсем не редкость!

Пираньи в степях Украины

В начале 80-х Советский Союз охватила странная мода на пираний. Она не была массовой, но была повсеместной. Рассказывали, что где-то в Свердловске эта милая рыбка сожрала целое семейство. Потом оказалось, что перепутали с известным случаем, когда лев сожрал семью дрессировщиков Берберовых, ну, точнее, не всю семью. В общем, слегка перепутали.

В Донецке тоже были любители пираний. Учитывая возможный спрос, моряки, ходившие в «кругосветку», закупили в Бразилии партию маленьких хищных рыб и привезли ее в Мариуполь, откуда она была доставлена в областной центр. Морячки перестарались: пираний оказалось намного больше, чем мог поглотить донецкий рынок. После безуспешных попыток пристроить сверхлимитных тварей в Дворцы пионеров и живые уголки детсадов, а также приспособить их для охраны прибрежных контор и складов, реализаторы с отчаяния решили избавиться от бесполезной живности. Вывезли оставшихся пираний на берег Донецкого моря и выпустили в его воды.

Тогда, в 80-е находились люди, утверждавшие: пираньи в наших условиях прекрасно адаптировались, размножились и потихоньку захватывают акваторию Донецкого моря, а отдельные активные особи проникают уже и в канализационные сети. В связи с этим – необходимость быть бдительными: в любой момент, предупреждали знатоки, из унитаза может высунуться зубастая пасть пираньи и отхватить ту часть хозяйского тела, которая ей покажется особенно аппетитной.

Постепенно мода на пираний сошла на нет, и разговоры об интервенции экзотических рыб прекратились. Нынешние рыбаки о пираньях не знают решительно ничего. Но, видимо, в качестве компенсации, по городу гуляют слухи о том, что в Донецке появились колибри, которым наши зимы не кажутся чем-то невыносимым.

Культурный Бышовец

Анатолий Федорович Бышовец был тренером «Шахтера» недолго, но след в жизни команды успел оставить, причем след своеобразный. Этот тренер пытался заставить футболистов тренировать не только тело, но и мозги. Накупил всяких книжек, составил систему самообразования. Ничего из этого не вышло, в Донецке Бышовец не задержался и, как человек нервный, затаил обиду.

Один из журналистов «Известий» вспоминал, как уже после возвращения в Москву Бышовец посетил их редакцию именно для разговора о его донецкой эпопее. Слово вспоминающему: «Он пришел к нам в “Известия” по приглашению Игоря Порошина. В отделе спорта тогда присутствовали Порошин, я и Максим Андреев. Андреев сидел спиной к нам за компьютером и редактировал какой-то текст, а мы с Порошиным слушали, как Бышовец жаловался на Ахметова. В конце своего длинного монолога, вопиющего об ужасах донецкой жизни, Бышовец заговорил о культуре: “Когда я приехал в Донецк, я решил посмотреть, что читают футболисты. Это был кошмар! Какие-то детективы! Я говорю Ринату – мы строим европейскую команду, ну купи ты для клубной библиотеки Чехова, Достоевского, Толстого. Я пытался их заставить читать хорошие книги, а они ничего не хотели слышать, гопота, лысые, ну как вот этот!”, – и Бышовец ткнул пальцем в лысину Максима Андреева, лучшего российского кинокритика 90-х годов».

Живой террикон

Этой историей пугали маленьких детей чуть более взрослые дети в послевоенные годы. Темными вечерами в компаниях, теснившихся вокруг костра или в каких-нибудь подвалах, начинали говорить о том, что среди терриконов города Сталино есть один живой. В полночь он начинает дышать и даже немножко двигаться по окрестностям. С первым криком петухов, он опять мертвеет. И так – каждую ночь. Говорят (продолжали чуть более взрослые дети), что в терриконе скрыт какой-то демон, охраняющий золото – причем, не черное, а самое натуральное.

Надо ли говорить, что на поиски этого золота отправлялись некоторые отчаянные дончане. По одной версии, пучина сия поглотила их всех. По другой – именно из золота, хранимого демонами, проистекает состояние одного нынешнего донецкого олигарха…

Евгений ЯСЕНОВ (dN) (Впервые опубликовано в “Газете по-донецки”). Фото – “Портрет сквозь граппу” –  Евгений ЯСЕНОВ (dN)