Июль. Жарко. Cтолбики термометров упорно ползут к +40°С. Воздух и земля раскалены до предела. А уж под землей – сущий ад, пекло. Горняки рубят уголек и с трудом сдерживаются, чтобы не загнуть крепким шахтерским матом. Они на взводе. В разговорах – обреченность и злость. Да, платят за ежедневные смены в аду неплохо – но «за бугром» шахтерам платят больше. Есть деньги, но на них ничего не купишь. Регресс горнякам ушел в область очевидного и невероятного, как и доплаты за работу по ночам и в выходные. Отпуска не хватает даже для того, чтобы вымыть из глаз угольную пыль…
Статья Яны Ткаченко опубликованная в “Газете по-донецки” (30 июля 2009).
20 лет назад донецкие шахтеры заставили власть пойти на уступки. Смогут ли сейчас?
Июль. Жарко. Cтолбики термометров упорно ползут к +40°С. Воздух и земля раскалены до предела. А уж под землей – сущий ад, пекло. Горняки рубят уголек и с трудом сдерживаются, чтобы не загнуть крепким шахтерским матом. Они на взводе. В разговорах – обреченность и злость. Да, платят за ежедневные смены в аду неплохо – но «за бугром» шахтерам платят больше. Есть деньги, но на них ничего не купишь. Регресс горнякам ушел в область очевидного и невероятного, как и доплаты за работу по ночам и в выходные. Отпуска не хватает даже для того, чтобы вымыть из глаз угольную пыль…
И на этом фоне – бодрые выкрики правительства, мол, выполним и перевыполним, престиж шахтерского труда – и прочая ерунда, которую на хлеб не намажешь.
Что-то знакомое, не правда ли?
Так было 20 лет назад. Доведенные до отчаянья шахтеры Донбасса в июле 1989 года вышли на свою первую забастовку – защищать себя и свои права. И таки отстояли их, идя напролом через равнодушие и разгильдяйство верховной власти СССР.
То, что творится сейчас, – гораздо хуже. Донецких шахтеров сокращают, держат без зарплат, вынуждая ради куска хлеба для семьи идти порой на верную гибель! А как организованную силу их пытаются вообще списать в утиль, сделать так, чтобы аморфная масса была не в состоянии даже за себя постоять.
И вдруг оказалось, что эхо стука шахтерских касок с 1989 года еще не затихло. Неужели в 2009-м может случиться так, что снова люди в черных робах выйдут стучать касками под окнами сильных мира сего. И может, даже обушками, и не по асфальту? И именно поэтому на днях в Донецке, на митинге, посвященном 20-летию шахтерского рабочего движения в Украине, было решено возобновить в стране работу Национального комитета рабочего движения (НКРД)?
Означает ли это, что Украина снова будет охвачена забастовками и митингами? Что рабочие лидеры, которые когда-то вели за собой десятки тысяч людей «на обком», «на Москву», снова завоюют свой авторитет? Означает ли попытка возрождения стачечных комитетов, провозглашенное НКРД, что иных способов отстоять свои права у шахтеров уже не осталось?
Плюс к пенсии, минус 6-я статья Конституции
Права, за которые в 1989 году на улицы вышла половина горняков Советского Союза, особо не различались ни в Сибири, ни в Донбассе. Везде требовали одно: предоставить коллективам право самим определять режим труда и отдыха; общий выходной в воскресенье; 40%-ную надбавку за работу ночью, оплату времени, уходящего на дорогу в забой и обратно («копытные»), обеспечение социальной сферы. Требовали присутствия Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева и председателя союзного Совмина Николая Рыжкова – так шахтеры надеялись застраховаться от пустых посулов, на которые была так богата верхушка власти как в отдельно взятом городе, так и во всем СССР.
Однако оба руководителя не собирались показываться на глаза бушующим толпам советских работяг, отделываясь телеграммами с пресловутым «достигли консенсуса». Даром правительство спешно заверяло бастующих, что соглашения, достигнутые на переговорах с положившими почин горняками Кузбасса, распространяются на всю отрасль – все шахтеры настаивали на непосредственных переговорах с руководителями партии и государства.
Распространение забастовки по Донбассу началось 18 июля, в тот же день, когда кризис в Кузбассе миновал. Центр стачки переместился в Донецк, где сформировался региональный забастовочный комитет. Имена лидеров стачкома стали легендарными: Михаил Крылов, Юрий Болдырев, Николай Волынко, Виктор Турманов, Алексей Бокарев, Юрий Макаров…
Бастующие горняки вышли на Октябрьскую площадь (перед зданием Донецкого обкома КПСС). Их претензии к власти мало чем отличались от кузбасских, зато кроме чисто социальных требований украинские шахтеры уже выдвигали и политические – например, отмену 6-й статьи Конституции СССР, которой закреплялась руководящая роль партии.
Как вспоминает Алексей Бокарев, сейчас – председатель Национального рабочего комитета Украины, первым в списке требований донецких шахтеров стояло увеличение шахтерской пенсии на 70%; затем – продление отпуска до 67 дней; оплата ночных и вечерних смен; ликвидация скользящего графика выходных…
– Отдельным вопросом стояло начисление «копытных», – продолжает Бокарев. – Раньше было как: например, спустились шахтеры под землю, час, два три идут по выработке до нужной точки. А отсчет рабочего времени начинается только с того момента, как горняк дойдет и начнет рубить уголь. Люди по 12 часов могли находиться в шахте, а оплата им шла только за 6. Так что «копытные» – это отнюдь не копейки…
Правительственная комиссия во главе с зампредседателя Совета министров Ворониным прибыла в Донецк через два дня, и к 23 июля соглашения с шахтерами были подписаны. На следующий день утром 73 предприятия Донецкой области окончили забастовку, но 50 шахт, особенно в Донецке и Торезе, послали своих представителей в Москву за дополнительными гарантиями.
В конце концов, правительство СССР подписало постановление №608, которое и стало залогом выполнения требований бастующих уже по всему Союзу горняков. Это была победа!
Что потом и как сейчас
– Мы показали свою организованность, свою силу. Мы поняли, что можно с системой разговаривать и добиваться своего! – вспоминает нынешний лидер Независимого профсоюза горняков Донбасса Николай Волынко.
Однако плодами забастовки шахтеры пользовались недолго – до 1993 года. Экономика советского колосса начала рушиться еще в 1989-м, затем эстафету развала подхватила суверенная Украина – и горнякам ничего не оставалось, как молча наблюдать за развалом той системы, которую они так стремились изменить.
– Что потом мы решали? Ничего. Сначала было заигрывание со стороны Компартии, правительства, но постепенно все стало забываться, – рассказывает теперешний лидер профсоюза работников угольной промышленности Украины Виктор Турманов.
Пожалуй, главным результатом шахтерских забастовок стало то, что представление о рабочих как о брутальных алкоголиках и «бичах» было напрочь развеяно. В дальнейшем власть всячески использовала ставшие абсолютно пассивными под грузом социальных проблем шахтерские массы в своих интересах. Например, именно после донецких забастовок 1993 года лишился своего поста премьер-министр Украины Леонид Кучма. А сидящие на рельсах и стучащие касками и пластиковыми бутылками горняки в 1996 году эффектно дополнили картину борьбы между «донецким» и «днепропетровским» кланами.
«Сейчас методы забастовки себя изжили! – уверены профсоюзные лидеры угольных предприятий Донецка. Действительно, власть не очень-то интересуется, кто это шумит под окнами облгосадминистрации, Рады или Кабмина.
Да и сами шахтеры не рвутся митинговать, как это было, к примеру, весной нынешнего года. Измученные кризисом, не видевшие несколько месяцев зарплаты работники шахты «Трудовская» огласили о беспрецедентной акции протеста. Но в назначенный день на Октябрьской площади не было ни одного(!) человека. По слухам, начальство вроде как пообещало выплатить какую-то часть причитающихся денег – в обмен на спокойствие областной администрации.
Свежий случай: 28 июля была отменена акция протеста работников ГП «Донецкая угольная энергетическая компания». «Выдвинутые требования шахтеров частично выполнены», – сообщил зампредседателя Донецкой территориальной организации профсоюза работников угольной промышленности Украины Владимир Челомбитько:
– Вчера (27 июля) в ГП «ДУЭК» поступили 39 млн грн, и сегодня на шахтах объединения будет в полном объеме выплачен июньский аванс, – заявил он.
Вот и все.
Очевидцы забастовок 1989 года в Донецке до сих пор с горечью говорят: «Ну, постучали касками об асфальт – и что? Ну, напугали раз – и что? Эх, если бы стучали не касками, а обушками, да не об асфальт… Глядишь, оно бы и по-другому вышло»
– Плохо живем – сами виноваты! – говорит Николай Волынко. – Все еще в сказки верим. Плохо будем жить до тех пор, пока люди не уяснят, что за все надо драться. И пускай учатся строить баррикады…
Михаил Крылов, один из лидеров Донецкого стачкома – за 10 лет позиция не изменилась
1999 год
– Все походы на Киев бесполезны, поскольку шахтеры не ставят перед собой конечной цели… Я больше рассчитываю на эффективность иного метода борьбы с власть имущими. Решать свои проблемы шахтеры должны на месте: нам не дают денег за уголь — значит, прекратить поставку топлива потребителям. И когда в Киеве замигают и погаснут электролампочки, когда батареи останутся и в морозы холодными, тогда в наш регион наверняка приедут столичные чиновники-милорды и наверняка согласятся принять наш самый твердый ультиматум. Иного радикального решения шахтерских проблем я не вижу.
2009 год
– Сейчас, когда у нас появились мультимиллионеры и «порядочные» политики, других мер, кроме жестких, я просто не вижу. Все остальное – замыливание глаз… Чтобы получить результат, нужна жесткость. Дипломатическим путем с нынешней властью решать вопросы, я считаю – нереально.