“Что? Где? Когда?” и другие

Андрей Козлов известен многим телезрителям, которые увлекаются программами-викторинами и другими интеллектуальными играми. Одной из первых таких теле-игр стала программа “Что? Где? Когда?”, в которой Андрей выступал как один из “знатоков”. Позднее в его жизни появились другие программы, и участвовал в них он уже в качестве ведущего, режиссера, продюсера…

Интервью с Андреем Козловым (журнал “Лица”, октябрь 1999)

– Андрей, не бывает обидно, что телезрители воспринимают Вас иначе, чем Вы есть на самом деле?
– Какая мне разница, как меня оценивают чужие люди. Вот если близкий человек считает, что я вдруг плох, тогда да. Стоит задуматься.

– Когда-то Вас заметили на конкурсе “Мариупольская красавица” и пригласили на “Брэйн-ринг”.
– Это были 1988-1989 годы. К тому времени я уже играл в “Что? Где? Когда?”.
А работа в телекомпании “Игра” (известной по программам “Что? Где? Когда?”, “Брэйн-ринг”, “Любовь с первого взгляда”, “Программа передач”, “Игрушки”) началась с того, что мы решили провести первый конгресс Международной ассоциации клубов (МАК) “Что? Где? Когда?” в Мариуполе, где я жил.

– Почему именно в Мариуполе?
– Для подготовки столь грандиозного события очень важно иметь человека, который знает город и живет в нем.

– Но ведь, кроме Вас, много хороших знатоков из других городов. Вы были неким приближенным к Ворошилову?
– За год до этого на телевидении появилась реклама, проявились мои новые, не будем говорить таланты – способности. Как менеджера. Я стал предлагать рекламу на “Что? Где? Когда?” от мариупольских предприятий. И, очевидно, этим заинтересовал Владимира Яковлевича. Но в целом все – соединение случайностей, нежели каких-то закономерностей. Ну вот как?! Парень из Мариуполя случайно пишет письмо: “Хочу стать членом клуба “Что? Где? Когда?”. Через полтора года к нему приходит ответ: “Приезжайте на отборочный тур”.

– Так долго?
– Да, через полтора года. Сейчас, когда я вижу количество ежедневной почты, то понимаю, что как раз наоборот. По большому счету я вообще удивлен, что на мое письмо обратили внимание. Вот вам и первое совпадение.

– В письме наверняка было что-то тако-о-е?
– Ничего особенного. Фотография паспортного размера и страничка текста. Я не старался чем-то подкупить телегруппу, что-то о себе нарисовать. Просто повезло. Дальше повезло, что я прошел все три отборочных тура. В конечном итоге целая цепь случайностей и совпадений привела меня в МАК “Что? Где? Когда?”, после – в телекомпанию “Игра” ив 1991 году сделала ведущим “Брэйг-ринга”. Опять-таки был проведен небольшой творческий конкурс, и я его выиграл.

– А на “Мариупольскую красавицу” тоже попали не случайно?
– По окончании в 1982 году Донецкого университета я работал преподавателем в Мариупольском металлургическом институте, был заместителем секретаря комсомола по учебно-воспитательной работе. Такой лидер по жизни. И в какой-то период родилась идея – провести конкурс красоты. Один из первых в Союзе.

– На волне зарождавшихся московских конкурсов?
– На волне желания заработать денег.

– И получилось?
– Относительно, конечно. На самом деле я всегда хорошо зарабатывал. Был очень популярным, модным в городе репетитором. По химии. Когда твои девочки и мальчики стопроцентно поступают в самые престижные медицинские вузы страны и к тебе образуется очередь, то, естественно, начинаешь поднимать цены.

– Какова была “такса” ?
– Двадцать рублей в час. За одно трехчасовое занятие с группой из трех человек я получал 180 рублей – при моей официальной зарплате в 105 рублей. Были пиковые месяцы, когда я зарабатывал до десяти тысяч. К тому времени все уже порядком надоело. Собственно, из института я позже ушел и принял предложение Ворошилова переехать в Москву по одной простой причине – стало скучно. Был период – это просто безобразие! – я приходил к студентам на лабораторные работы, открывал газеты и… читал.

– А что Вы делали с такими баснословными суммами?
– Стал серьезно помогать маме. Получив квартиру, как молодой специалист, ремонтировал ее, обставлял. Путешествовал по стране. Брал отдохнуть за мой счет приятелей и приятельниц.

– Говорят, деньги портят человека.
– Слава богу, у меня не было таких денег, которые могли бы испортить. Но тем не менее одна история имела место. В студенческие годы я работал проводником пассажирских вагонов “Ясиноватая -Москва”. С рейса можно было привезти двести – триста рублей. Лето, “зайцы”, все битком забито. (Боюсь, в этом интервью буду выглядеть человеком, говорящим только о деньгах. На самом деле это совершенно не так!..) Так вот, я всегда выходил на узловой станции и покупал беляши. Себе и ребятам. Естественно, ни с кого и никогда денег не брал. Ну что они там стоили -18 копеек. И вдруг в какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне жалко… “Это ж мои два рубля! А есть будут все”. Тогда я просто купил в два раза больше – “наступил” на себя. И сразу стало легко.

– Показательный случай.
– Да, запомнился на всю жизнь. Смешно, конечно – все беляшами мерить, но с тех пор я понял: нужно постоянно себя контролировать. Жадность – очень страшный порок!..

– Можно так сказать, развращает не богатство – развращает нищета?
– Думаю, и то и другое развращает. К счастью, я никогда не жил в нищете. Папа военный, закончил служить в чине полковника, хорошо получал, мама работала в торговле. Хотя бывало – в кармане оставались последние десять копеек. И думал: купить пирожок с горохом сейчас или потерпеть до вечера, когда еще больше кушать захочется?..

– И кто же сыграл решающую роль в Вашем воспитании?
– Наверно, бабушка, Мария Никитична, народная артистка Украины. Два года назад она умерла… Родители много ездили по стране и частенько – на каникулы или просто – меня отправляли к ней в Луганск. Семейная история доносит, что в четыре года я впервые вышел на сцену. Играл у бабушки в местном драматическом театре. Но больше помню – мне уже шесть лет было, – как участвовал в праздничных сборных концертах, летом в колхозы выезжали. Я стихи читал. Был не то чтобы наш советский Робертино Лоретти, как Сережа Парамонов, по популярности, но тем не менее всегда производил впечатление на публику.

– Какие стихи? Взрослые или детские?
– В большей степени, конечно, детские. “Солдат мира”, потом про то, как американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму. Дальше – самодеятельность в школе, самодеятельный театр. Когда стал студентом – студенческие вечера, капустники.

– А почему тогда не поступили в театральный?
– Поступил. На актерский в “Щуку”.

– Сразу поступили?
– Да. Это из той оперы, что пока у меня все в жизни складывалось. Сдал экзамены, уже прошел по баллам, позвонил, радостный, домой. Мои думали, что я поехал в Москву просто развеяться накануне поступления в университет. Вот тут-то они и проявили характер, связались с родственниками в Москве. На завтра в восемь утра стук в дверь, открываю – стоит тетя Катя. “Здрасьте”. – “Здрасьте”. И пошло-поехало. Меня заставили написать заявление об отчислении, под конвоем отвезли во Внуково и отправили в Донецк.

– И Вы так просто сдались?
– А что мне надо было – забастовку устроить? Мальчишка, шестнадцать лет. Конечно, я пытался уговорить. Но меня тоже уговаривали: “Всю жизнь свою покалечишь”. И я им очень благодарен. Ничего бы хорошего из моей затеи не получилось. Ну сколько людей за эти годы окончили Щукинское, Щепкинское, ГИТИС? И где они?

– Сейчас нет желания поступить ? На режиссерское отделение, например, как в свое время Ворошилов?
– Теперь, наверно, уже я могу лекции читать. Жизнь – вот кто учит, и куда лучше, чем любой самый престижный институт.

– А вешать записки на холодильник – тоже привычка из Вашего далекого прошлого?
– Сначала были таблички, появлявшиеся во время эфира “Брэйн-ринга”. “Не ори!”, “Улыбайся, гад!”. Таблички были написаны по моей просьбе, чтобы не увлекался. Это тот контроль, который я отдавал в руки Наташи Стеценко, генерального продюсера нашей телекомпании, и Игоря Кондратюка. Сейчас как-то “эфирные” таблички заменил мой холодильник. За две недели до начала съемок он начинает пестреть указаниями: “Не учи их (игроков) жить”, “Не бойся их!”, “Не говори слово “замечательно”. Последнее к тому же перечеркнуто. Уж больно часто оно употребляется на телевидении. “Не говори слово “как бы”.

– Еще одна Ваша “Программа передач” – что для Вас значит ?
– На самом деле очень многое. Казалось бы, такая безделушка по утрам. Но, на мой взгляд, это гораздо большее событие, чем “Брэйн-ринг”. На “Программе передач” мы наблюдаем за живыми, настоящими людьми, поставленными в экстремальные условия.

– Смотришь на Ваших героев, и кажется, что у Вас все прирожденные артисты.
– О! Представляете, шел человек по улице, вдруг поднял руку, что-то сказал и оказался на сцене. Первый раз в жизни, а может, и последний. Вот где начинается интерес наблюдения за человеком. А чем занимается телевидение? Оно наблюдает. Я даже знатокам говорю: “Нет ничего интереснее, чем наблюдать за человеком с улицы, когда он читает программу передач. Столько всего происходит на его лице – нельзя оторваться! Порой я могу не смотреть “вашу минуту обсуждения” из-за плохого обсуждения, но тут еще ни разу не было, чтобы мне стало скучно”.

– Складывается впечатление, что у Вас в жизни все благополучно и замечательно. Но почему-то чувствуются нотки грусти в голосе. Вы счастливый человек?
– Очень счастливый (засмеялся) и чрезвычайно везучий. По крайней мере до сегодняшнего дня. Другой разговор, что в нынешней жизни светится от счастья, наверно, только кретин. Да и само умение “светиться”, как это ни печально, с возрастом уходит. Больше понимаешь, что не все так безоблачно и просто. Я резко погрустнел после смерти бабушки. Начал терять близких людей… И усталость накопилась. Но даже как-то больше лень, а не усталость.

– Лень радоваться жизни?
– Лень вообще. Не хочется работать, не хочется что-то делать. Уехать на год-три и ничем не заниматься. Нет, это не хандра, а нормальная человеческая лень. Хотя не исключено: если бы мы разговаривали с Вами через недельку-другую, я говорил бы совершенно иначе.

Добавить комментарий