В 1837 году в Российской империи были учреждены полицейские должности становых приставов. Уезды делились на участки – станы. В Бахмутском уезде было 6 станов, в т.ч. в Бахмуте – 2. До 1862 года становые приставы назначались и увольнялись губернатором по предложению уездных Предводителей дворян (Депрерадович, Шахов, в конце XIX века – Карпов, Рутченко). Становой пристав подчинялся уездному суду и уездному земскому исправнику.
Должность полицейского чиновника – уездного исправника как главы полиции в уезде существовала с 1775 года. Капитан-исправник являлся главой уездного суда. До 1862 года избирался на должность собранием уездного дворянства сроком на 3 года.
В Бахмуте с декабря 1862 года были утверждены 2 ставки полицейских надзирателей с финансированием из казны в 1.000 рублей в год (где-то с 35-40 рублями довольствия в месяц, что было по тем временам немало).
В 1862 году в уездах были введены полицейские Управления, исправник теперь назначается губернатором. С 1878 года уездному исправнику подчинялись становые приставы, а им, в свою очередь, подчинялись полицейские урядники. На урядника, как нижнего полицейского чина, возлагался надзор за выборами старост из числа крестьян, сотскими и десятниками. На них возлагались обязанности по поддержанию общественного порядка в мелких населенных пунктах, в селах. Урядники были старшие и младшие по чину.
В селах урядники были главными лицами в расследовании разного рода правонарушений и преступлений. Возникали ситуации, когда органы сельского самоуправления препятствовали работе урядника. В 1914 году «Народная газета Бахмутского земства» напечатала запрос урядника Надточина о том, «обязан ли сельский староста или волостной старшина давать уряднику нарочного для отправки становому приставу экстренных пакетов?». Секретарь Екатеринославского губернского присутствия Кармазин разъяснил, что сельский староста может не выполнять поручение урядника. Урядник должен был сдавать экстренные пакеты в волостные или сельские Правления, а они уже сами заботились о доставке пакетов по адресу, поскольку среди повинностей крестьян была и повинность обеспечивать сельское Правление лошадьми.
Конфликты между урядником и сельским старостой были связаны с отбыванием этапной повинности.
Практически все волости несли этапную повинность. В 1886 году на это выделялось, как доплата крестьянам за подводы для арестантов, 2.000 рублей, не доплаты Александро-Шультинской волости за год составили 165 рублей и долг 35 рублей. Земство выделяло для оплаты повинности 1.000 рублей, которые распределяли сельские общества. Из 7 арестантских этапов, 5 имели конечным пунктом Бахмут. Например, Лисичанск, Попасная, Триполье…
«Этапная повинность отбывалась натуральным способом теми крестьянами, через которые проходят арестованные», – писалось тогда.
О том, чем занимались старшие и младшие полицейские урядники, можно судить по сообщениям «Народной газеты Бахмутского земства».
19 января 1908г. вечером на директора Анонимного общества «Криничная» Э.Френэ неизвестными злоумышленниками было совершено покушение на убийство. Покушение было совершено с целью ограбления, так как при Френэ находилось 4.000 рублей для уплаты рабочим. Попытка ограбления была хорошо спланирована. Злоумышленники разделились на две группы и устроили две засады. Френэ удалось отбиться благодаря тому, что он был на санях и имел при себе револьвер. Разыскать грабителей не удалось.
В ночь на 15 марта в с.Крещенском Сантуриновской волости, неизвестный злоумышленник проломав соломенную крышу дома А.Герасимовой, проник внутрь с целью ограбления у нее денег. Злоумышленник железным ломом нанес ей сильные побои. Герасимова отправлена в бахмутскую земскую больницу. Подозрение в совершении этого преступления пало на Андрея Богуненко. Военный суд приговорил его к 12 годам каторги.
В ночь на 19 февраля 1908 года около еврейского кладбища был найден мещанин Исаак Яковлевич Мордкович. Как писал пристав, после пьянки у Михаила Блажиевского и Никифора Тараненко Мордковича заманили к кладбищу и потребовали сумму за предыдущие кражи. После отказа отдать деньги его убили. Взяли находящиеся при нем 13 рублей.
Пристав Бахмута доносил в Екатеринослав, что 13 июня 1909 года уездный земский санитарный врач В.П.Фиалковский стрелял в свою жену Наталию Мартыновну из револьвера через забор, разделявший дворы Гладилина и Зуца по улице Садовой. Жена была ранена в руку, а пуля рикошетом еще и попала в ванну, где купался чужой ребенок. Доктора арестовали, следствие установило, что супруги живут отдельно, в разводе, доктор «задолжал» жене 2.475 рублей алиментов, дети находятся в приюте в Москве. О случае в Бахмуте была заметка в газете «Русское слово». Взбалмошная, страдающая психическим недугом, супруга писала жалобы во все инстанции, обвиняла 33-летнего врача в том, что его оружие не зарегистрировано, что он «революционер». В.П.Фиалковского еще раз посадили в Арестный дом. Однако, в январе 1910 года Фиалковский торжественно открывал Реальное училище как гласный Думы. Значит, семейная история все не повредила авторитету врача в городе.
В июне 1915 г. разыскивали глухонемого мальчика семи лет, пропавшего 12 апреля, «знающих о его местопребывании убедительно просим доставить его или сообщить приставу г. Бахмута». Летом 1916 г. в ставке возле села Старо-Михайловка обнаружили утопленника со следами насильственной смерти: кровоподтеки на лице, руках, шея туго затянута бечевой. В утопленнике опознали жителя села, молодого парня Афанасия Попова. Виновные обнаружены не были.
Специальной подготовки кадров урядников и становых приставов к началу XX ст. не существовало. «Народная газета Бахмутского земства» отмечала, что «такой школы, в которой бы учили тому, что надо знать, чтобы стать урядником или приставом не существует, надо поступать в полицию на низшую должность, постепенно узнать дело и тогда можно сделаться со временем и урядником, и приставом». В этой же газете довольно часто печатались вопросы о том, можно ли получить специальность низшего полицейского чина, можно ли полицейской службой заменить воинскую повинность и с какого возраста принимают в полицию, какое там жалованье? Даже в те времена оказаться на службе в полиции было довольно престижно, так как и низшая должность давала определенную власть над людьми. Довольно часто на такие вопросы в газете отвечал секретарь Екатеринославского губернского присутствия П.И.Кармазин.
В начале XX столетия расследованием серьезных уголовных преступлений – разбои, грабежи, убийства – занимались судебные следователи.
В полицейских документах встречаются упоминания о нападениях и убийствах священнослужителей. В 1908 году в Авдотьино был убит священник Григорий Богданович. В том же году обвинялись в вооруженном нападении близ станции Попасная на священника с.Троицкое Иван Самойлов и Кондратий Охотник.
Бахмутский уезд в начале XX ст. был разделен на 6 участков судебных следователей: 4 находились в Бахмуте, 1 – в Гришино, 1 – в Юзовке. Поэтому шла бурная дискуссия на заседаниях уездного земства «в чьих интересах 4 следователя живут в одном населенном пункте? …если обратиться к карте и посмотреть, как расположены участки, то сразу бросается в глаза неравномерность и непонятная разнополосица участков… четвертый участок обнимает собою почти половину уезда…». Земство решительно высказывалось за то, что следователи должны были жить в центрах своих участков (в пос.Сантуриновка, Луганское) и «гоны лошадей уездной станции были бы меньшими».
Министерство внутренних дел утвердило штат полиции Бахмута из пяти старших чинов и 19 младших чинов. Каждому из них полагалось в год на обмундирование 25-30 рублей.
В бюджете Бахмутской городской Думы содержание полиции проходило отдельной статьей. Так, в 1896 году было ассигновано 6.798 рублей, что составляло 15% годового бюджета города, пособие казны на содержание полицейского Управления в Бахмуте составляло 399 рублей в год. На квартирную плату, командировочные (разъездные) уездному исправнику, его помощнику и полицейским надзирателям (городовым) выделялось 900 рублей. На содержание низших чинов полиции (квартирные, пособия на лечение, приобретение обмундирования, заработную плату) в 1896 году было выделено 5.808 рублей.
В 1897 году штат городской полиции включал два городовых надзирателя (пристава), которые получали на наем квартир по 200 рублей в год.
В 1896 и последующие годы обыватели Бахмута в обязательном порядке содержали «ночные караулы» для предупреждения пожарных случаев и охраны имущества». Это было что-то вроде современного ДНД…
К началу XX ст. четыре городовых, прослуживших 7 и более лет, получали пособие за выслугу по 25 рублей в год.
В 1897 году Дума на содержание низших чинов полиции выделила 4.596 рублей и на наем квартир по 2 рубля в месяц.
В бюджете Бахмута в 1899 году значительные суммы выделялись на тюремную полицию и ведомство воинского начальника: только отопление и освещение тюрьмы составили 1556 рублей, найм квартир по воинской повинности (для генералов, офицеров, унтеров) 2.599 рублей, для тюрьмы требовалось 240 пудов керосина, 15 пудов свечей в камеры и начальнику, на отопление конторы воинского начальника и конвойной команды – почти 300 рублей.
В 1899 году содержание личного состава полиции обходилось городской Думе в 4.050 рублей (зарплата, пособие), на квартиры старших чинов выделялось 500 рублей, на квартиры низших чинов – 1.008 рублей, на приобретение амуниции, вооружения и провианта – 600 рублей, на разъезды – 490 рублей, отдельно выделялось 100 рублей на лечение заболевших полицейских.
В 1910 году из городских доходов в 122,3 тысячи рублей на содержание полиции было ассигновано 18,1 тысячи рублей.
Нужно отметить, что в начале столетия возрастает число правонарушений, что требовало больших разъездов руководителей полиции по уезду: уездный исправник расходовал на эти цели более чем 20 рублей в месяц, его помощник до 12-15 рублей в месяц. Полицейские надзиратели для поездок по Бахмуту и окрестностям ежемесячно тратили до 5 рублей (заметим, что одна поездка извозчиком могла стоить от 5 до 20 копеек).
Правилами извозного промысла в Бахмуте предусматривались определенные льготы полицейским по использованию конных пролеток для служебных целей. Извозчики обязаны были доставлять в полицию пьяных буянивших пассажиров, а полицейские имели право бесплатного проезда по служебным делам.
Во время эпидемий чумы и холеры на полицейских Бахмута возлагалась обязанность подворного обхода участков с целью выявления больных, доставки их в карантинные бараки на окраине города, охрана этих бараков, установление карантинных кордонов на въездах в город. Иногда сил полиции не хватало и тогда в Бахмут привлекали полицейских чинов из других городов. Так, в 1899 году из Екатеринослава были командированы опытные полицейские урядники Раевский и Поздеев на время эпидемии холеры для организации эпидемического контроля над бахмутчанами, возвращавшимися из Ростова с сезонных работ. Дума сняла квартиру за 67 рублей у мещанки Хургиной для этих чинов полиции.
В начале XX ст., видимо, остро стоял вопрос телефонной связи между станами и жандармскими пунктами. Телефонная станция Бахмута насчитывала около 100 номеров. В сентябре 1905 года штаб-ротмистр Вячеславов просил разрешения у Бахмутской городской Думы на установку телефона в розыскном жандармском пункте пос. Юзовка «с целью быстроты сношения с нижними чинами полиции в уезде». Управа категорически отказала.
В 1901 – 1902 годах министерству внутренних дел и Государственному Совету под председательством Великого князя Михаила Александровича пришлось вводить новые штаты полиции Бахмута в связи с тем, что «городская территория превышала 4054 десятины земли, население достигло 25 тысяч душ, число улиц до 38 протяженностью 40 верст, торговых заведений свыше 340, заводов и фабрик 17 с 1.500 рабочими…».
Резко увеличилась следственная нагрузка с 9.057 в 1897 году до 10.606 дел в 1902 г., «число мелкой розыскной переписки возрастает с каждым годом».
Изучение рапортов Бахмутского исправника губернатору и полицмейстеру позволяет выявить ряд курьезнейших историй, произошедших с богатыми купцами – торговцами Бахмута.
Ранее был известен эпизод нападения «грабителей» на типографию И.Р.Грилихеса, они отпечатали прокламации, хозяина заперли в кабинете, а перед уходом оставили на столе «бомбу», оказавшуюся… апельсином в бумаге.
Грабили и писчебумажный магазин Вальдштейна.
31 января 1915 года через взломанное окно грабители проникли в магазин Соломона Хургина и вынесли товаров на 895 рублей. 29 марта 1915 года воры утащили из незапертой квартиры Белы Векслер бумажник с 349 рублями и 2 векселями на 150 рублей…
Ночью 29 апреля 1915 г. у купца 2-й гильдии Абрама Менкеса утащили из-под головы, во время сна, жилет, где лежали 190 рублей, золотые часы на золотой цепочке за 150 рублей, портсигар с монограммой за 50 рублей. Купец не проснулся…
А 13 мая у Меера Долинского во время сна из-под головы вытащили бумажник с 450 рублями, серебряный портсигар, паспорт и 2 лотерейных билета. Купец спал сладким сном…
Полиция подозревала профессионального вора Ананьева. Воровали и коней: например, со двора керосинового склада Шолома Каменецкого вывели 2-х крестьянских лошадей, их владельцы хотели купить дегтя…
Громким оказалось ограбление 6 декабря 1916 года меховой мастерской Хаима Марголина. Были украдены дамская беличья шуба с енотовым воротником за 800 рубликов, 30 каракулевых и 60 котиковых шкурок на 1.350 рублей, 84 аршина плюша (почти 65 метров!), шелк и костюмная ткань. Всего на 3.972 рубля…
Как известно, в здании нынешней музыкальной школы №1 был Бахмутский коммерческий Клуб. В книге С.И.Татаринова «Бахмут. Очерки истории» рассказано о том, как развлекались местные толстосумы. Всеми делами Клуба заправляли «старшины». И вот оказалось, что полиция в феврале 1909 года «пресекла» азартную игру «9-й вал» известнейших бахмутчан Георгия Смоленского (купец, один из меценатов еврейской больницы), Иосифа Томашевского (нотариус), Вениамина Фран-цузова (гласный Думы, владелец завода), Георгия Чехирова (купец, владелец магазинов). Полиция за нарушение Циркуляра от 31 января 1908 года наложила штраф в 500 рублей и «опечатала столы»…
Интересно, что кризис в промышленности 1900-1901 годов и рост политической напряженности в обществе сопровождались ростом общей преступности в Бахмуте (в 1896 г. – 852 преступления, в 1899 году – 2.411 дел, в 1901 году – 4.126 дел). Резко возросла миграция населения (выдача полицией паспортов с 49 до 16.649 в год за 5 лет).
На местную полицию были возложены и функции сбора налогов в городскую казну по окладным листам (964) квартирного и промыслового сбора на общую сумму 21 тысяча рублей, что в начале XX столетия составляло до 30-40% годовых поступлений в бюджет города. Нужно было промысловый сбор собирать с сотен магазинов и лавок, питейных заведений, извозчиков, ремесленников…
В период Первой мировой войны ухудшилась работа полиции по взысканию земских сборов. В сентябре 1915 года вице-губернатор А.Тецнер указывал на бездеятельность пристава Бахмута Савина, его помощника Карлова, по вине которых недоимка губернского сбора составила 389.400 рублей и окладного сбора с частных домов 777.933 рубля. Уездный исправник просил наложить на виновных дисциплинарное взыскание, а пристав оправдывался – «много недоимщиков призвано на войну». В 1905 году были пресечены попытки еврейских погромов. «8 июня с 12 часов дня рабочие на шахте «Петр Великий» в числе 137 человек забастовали. Требуют увеличения заработной платы на 10 копеек в день и 0,5 копейки с вагонетки.
…
Примером может служить Дело об отнесении Осипа Абрамовича Давидова к мещанам в 1911 г.:
«Проживает в г.Бахмуте по Малой Харьковской улице в д.11 Новгородцева в квартире Белоцерковского» – сообщал уездному полицейскому начальнику полицейский надзиратель г.Бахмута Татарко – «Мать Бася Давидова – бахмутская купчиха, отец Абрам Израилевич перекопский мещанин. 35-ти лет, холост, ездил за границу, до этого жил в поселке Юзовка. В Бахмуте дает уроки французского языка. Поручитель Христофор Степанович Марутаев (врач)».
Было предписано полиции города – «испросить у Давидова увольнительный из войск билет или свидетельство об исполнении воинской повинности».
В связи с объявлением войны Германией России днем и ночью 23 июля 1914 года в городе произошли беспорядки, разбиты витрины, повалены столбы с фонарями, повреждено имущество электрической станции на 1.060 рублей (там, вероятно, работали немцы – инженеры?). Дума отказалась тогда возместить ущерб.
Вино-водочный бизнес приносил казне России огромные прибыли, т.к. существовала система акцизов и казенных лавок. Бахмутская городская Дума выдавала патент на право торговли вино-водочными изделиями, в городской бюджет ежегодно поступали средства от продажи вина, водки, пива.
Настоящим бедствием для дореволюционной деревни было пьянство и связанные с ним правонарушения. Рождественские праздники 1914 г. кодемцы провели «по-своему хорошо и весело: были и пьяны, и сыты, и нос в табаке…». Провели праздник в драке, озорничестве, били окна мирных жителей, оскорбляли прохожих.
Не улучшилось дело и после закрытия в 1914 г., в связи с началом Первой мировой войны, казенных винных лавок. Наоборот, пышным цветом расцвело самогоноварение и употребление ядовитых спиртосодержащих жидкостей. Крестьяне ящиками раскупали «политуру». Распространилась торговля разными одурманивающими «квасами», «спотыкачами».
Вошел в употребление «денатурат» (окрашенный спирт для растирки), бутылка «денатурата» доходила в цене до 4-х рублей и более. Корреспондент газеты описывает случай, когда в крестьянской семье во время проводов сына на войну было выпито 3 бутылки «денатурата» стоимостью в 12 рублей и замечает, что настоящая цена этим бутылкам 36 копеек.
Такая экзотическая смесь, как «ханжа» приготовлялась из «табаку, уксусу и всякой дряни, заправленной сахаром и ароматическими веществами». Сахар для бражки закупался в большом количестве.
Повальное пьянство заставило полицию усилить наказания за появление в публичных местах в пьяном виде. В первый раз за это полагайся арест от 7 дней до 2-х недель или штраф от 35 до 50 рублей, второй раз – арест от 2-х недель до 1 месяца или штраф 50-100 рублей, а в третий раз – от 1 до 3-х месяцев или штраф от 100 до 300 рублей.
Еще одно неожиданное последствие «сухого закона» – распространение азартных игр на селе. «Даже не сообразишь сразу, что хуже прежнее пьянство или этот азарт, который, словно заразная болезнь, захватывает деревню за деревней…».
На полицию была возложена обязанность «неослабного наблюдения за тем, чтобы азартные игры не производились и сборища для запрещенных игр были немедленно закрываемы». Полиция должна была расследовать, в какую игру играли, кто в ней участвовал, какой она имела характер.
В период мировой войны значительно увеличились штаты судебных и полицейских органов. В городе было создано Бахмутское отделение губернского жандармского Управления во главе с ротмистром Н.А.Кломинским. Создано попечительство тюремных заведений, куда вошли В В.Штерцер, купцы A.M., М.А и В.Г.Французовы.
Создана конно-полицейская стража Юзовского района. В уезде уже существовала 21 штатная единица приставов, 18 полицейских надзирателей (3 в Юзовке), 21 околоточный надзиратель (9 из них в Юзовке). Все это было связано с последствиями революционной напряженности в период мировой войны.
Начало мировой войны привело к усилению мер полицейского надзора на транспорте.
Летом 1915 года на всех железных дорогах было расклеено объявление Главного штаба, чтобы «к незнакомым лицам, расспрашивающим о положении наших войсковых частей, относились недоверчиво и даже препровождали к жандарму». Во всех видели немецких шпионов, лазутчиков, диверсантов.
А деревенское начальство поняло этот указ по своему и применяло его «вообще к людям, пытающимся узнать какие-либо сведения даже из частной деревенской жизни». По уезду прокатилась волна арестов, задержаний, доходило до курьезов.
Корреспондент «Народной газеты Бахмутского земства» И.Д.Эвенбах, путешествуя по железной дороге и на лошадях по Бахмутскому уезду, и, «желая ближе познакомиться с деревней», встретился в июле 1915 г. с неприязненным отношением со стороны «нескольких деревенских должностных лиц».
Крестьянка Елена Александровна Кашникова решила издавать газету «Бахмутская копейка». В своем Прошении в губернскую полицию отмечала, что в ежедневной газете планируется печатать статьи по вопросам государственной и общественной жизни страны, телеграммы, бахмутские новости, жизнь уезда и рабочую жизнь, отчеты о судебных делах, «театральная хроника, концерты, кинематографы», новости спорта, «фельетоны на личные темы», юмор. Регистрация газеты требовала справки о благонадежности от исправника. Губернатор разрешение на выход газеты дал.
Однако уже выход первого номера «Бахмутской копейки» 16 марта 1913 года вызвал донос бахмутского исправника о том, что «статья «Эхо дня». «Не вперед, а назад» явно возбуждает враждебное отношение к правительству, нужно наложить на Кашникову административное наказание». Кашникова пыталась оправдаться в письме губернатору, что «выпустила статью по просьбе сотрудников, больше не повторится…». Скандал продолжался, так как Петербургское телеграфное агентство 23 марта 1913 года со ссылкой на газету «Речь» сообщало о выходе первого номера газеты Кашниковой и о том, как «исправник пригласил к себе редактора и предложил ему умерить оппозиционный пыл, не печатать телеграмм о налагаемых на газеты штрафах».
Редакция благодарит за предоставленную информацию Александра Товпыгу