Когда в марте 1983 года увидел свет Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении бригадира шахты «Майская» третьим орденом Ленина и второй золотой медалью «Серп и Молот», из столицы поинтересовались, где желал бы Михаил Павлович Чих видеть установленным собственный бюст, как это положено дважды Герою. Он назвал тогда город Шахты, с которым связывал лучшие годы своей жизни.
Горняком, по его собственному признанию, он стал случайно. В послевоенные годы бывший фронтовой водитель мирно работал на консервном заводе Армавира. Однажды, приехав в отпуск к свояку – донскому шахтеру, – из любопытства спустился с ним в шахту и… И понял, что это и есть настоящее мужское занятие, о котором давно мечталось. С тех пор и связал накрепко свою жизнь с городом Шахты.
В 1957 году Михаилу Чиху доверили руководить звеном из четырнадцати шахтеров, а спустя шестнадцать лет бригада рабочих очистного забоя шахты «Майская» под его руководством достигла высшей отметки на шкале мировых рекордов, подняв за 31 рабочий день на-гора почти 240 тысяч тонн антрацита при плане 140 тысяч.
В тот год мне и посчастливилось познакомиться с этим интереснейшим человеком. Я работал тогда телеоператором Ростовского областного комитета по телевидению и радиовещанию, а Чиха пригласили выступить в одной из телепередач, и он приехал на студию в мою смену. Его здорово позабавило пожелание смыть угольную пыль с век, словно аккуратно подведенных тушью. Я же и не подозревал до того момента, что с шахтерских глаз подобная «красота» исчезает только спустя несколько недель после последнего посещения угольного забоя…
Со следующего – 1974 года – бригада Михаила Чиха стала регулярно выдавать на-гора по миллиону тонн угля в год. Всякий раз такое событие приобретало всесоюзное значение, и мне доводилось бывать на очередных торжествах или незадолго до них то в качестве фотокорреспондента, то – кинооператора. Доводилось и спускаться в забой. После первого же визита под землю я стал убежденным противником всех, кто по каким- либо причинам, а чаще – просто из зависти, – утверждал, что бригаде Михаила Чиха на шахте «Майская» создаются какие-то особые льготные условия. Как раз условия-то нередко в соседних бригадах бывали и получше, угольные пласты потолще, что весьма немаловажно для шахтерского дела. Лидерами же чиховцев делали сплоченность, великолепная организация производства, несомненно выдающаяся личность их вожака.
– Еще в своем первом звене я сделал правилом, может, и не новый, но верный закон, – объяснил однажды Михаил Павлович свои принципы, пока мы ждали клеть для спуска под землю, – в любых трудностях и обстоятельствах работать сначала самому до упора. До предела и через предел. Тогда только твои ребята пойдут следом, а твоя жадность в работе окажется ясной – не для себя одного вкалываешь, а для всей бригады. Ко всему, чтобы там ни говорили, ударная работа – красивая работа, не дает лодырничать и «Ваньку валять» рядом. Не тот, понимаешь, фон, не тот коленкор…
Особенно часто выпало бывать на «Майской» в эпоху перестройки.
Второй ее год – 1987-й – для самой бригады и для всей шахты был не из удачных. Во всех лавах угольные пласты становились тонкими, к тому же то и дело рушилась кровля.
– Работали на пределе, а на-гора больше породы перекачивали, чем угля, – рассказал при очередной встрече Михаил Павлович. – Дневные задания не выполняли, и горько было видеть – над копром шахты, как полагается при невыполнении плана, гасла рубиновая звезда, которую на десятки километров видно. Стыд и позор горнякам! Но собрались все же, закусили удила и стали дело выправлять. Не бывать такого сраму, чтобы «Майская» год с долгами завершала! Да ты внизу и сам все увидишь.
В тот год горняки передовой бригады на угольном пласте толщиной меньше ста сантиметров обязались дать стране 725 тысяч тонн антрацита и шли к этому результату трудно, но настойчиво, словно к новому мировому рекорду. Нужно было видеть, как при обрыве цепи транспортера или замене не выдержавшего сумасшедшей нагрузки узла угольного струга раздевшиеся по пояс шахтеры в духоте и теснотище забоя сноровисто и деловито устраняют неполадки, а сам Чих без устали выбивает какой-то заевший стопор тяжеленной кувалдой! Свой труд чиховцы вершили ударно и действительно красиво. В этом прав оказался бригадир. Снимать репортажи об этих людях для программы «Время» было легко и радостно. Видимо, это чувствовалось по «картинке», и киносъемки в забое Чиха нередко отмечались в числе лучших на редакционных «разборах полетов» программы. К многократно побывавшим под землей телевизионщикам горняки относились, как к своим, хотя, конечно, установкой осветительной аппаратуры, самими киносъемками мы здорово мешали им работать…
В 1987 году Михаилу Павловичу Чиху исполнилось шестьдесят шесть лет. По возрасту он был самым старшим в бригаде, но в забое ни в чем не уступал молодым. Его бригада насчитывала 186 человек. Из них 14 – с высшим образованием, 51 техник, 90 выпускников средних профтехучилищ, остальные, в основном – ветераны, имели неполное среднее образование. А бригадир мог похвастать лишь образованием начальным, да плюс еще колхозные курсы механизаторов. Но оказался он толковым организатором и шахтером от Бога, бригада работала на одном дыхании, и за два десятка лет не было случая, чтобы инженерам шахтоуправления пришлось поправлять бригадира и его единомышленников. О своих подопечных Михаил Павлович говорил, как правило, уважительно. В моем старом блокноте есть записи того времени. Гордиться было кем. Количеству государственных наград самых высоких рангов этой бригады могли позавидовать десятки шахт угольной отрасли. Из простых горнорабочих очистного забоя главными инженерами шахтоуправлений стали Александр Шелехов и Анатолий Богданов, в директора вышли Евгений Ругаев, Борис Лимарев, Юрий Бутов, больше двадцати бывших рядовых шахтеров сами трудились бригадирами и горными мастерами. Звеньями командовали Владимир Юзвук, Виталий Бондарь, Валерий Фандеев, Сергей Похиль, Николай Карлюк.
– Приходит новое пополнение, – рассказывал Михаил Павлович, – уже есть дети и даже внуки шахтеров «первого набора». Заслуженные старики уходят на покой. Все закономерно и правильно. А я вот не могу расстаться с шахтой. Здесь – мое главное дело, вся моя жизнь.
Его супруга Любовь Алексеевна почти не шутила, отвечая на поздние звонки.
– Михаил Павлович дома?
– Конечно, дома, где ж ему быть, А вот к телефону, извините, подойти не может. У него же все наоборот. Домом ему давно стала шахта, а у нас дома он уже не хозяин, а гость! Но, само собой разумеется, – самый главный. Так что ищите его на «Майской»…
Навечно установлен в центре уютного донского города Шахты бронзовый бюст дважды Героя Михаила Павловича Чиха. Милая же его шахтерскому сердцу рубиновая звезда над копром некогда знаменитой на весь мир шахты «Майская» давно уже погасла. Да и самого копра нет, как нет и самой шахты. На ее развалинах степной ветерок бродит среди зарослей подрастающего кустарника и спаленного жарой чертополоха, и ничто там больше не напоминает об удивительных рекордах людей, умевших лучше всех на земле делать свое главное в жизни дело.
Юрий ИВАНОВ. Наше Время. 05.09.2007