Жизнь – подвиг

Рассказ Е.Ф.Лютиковой о муже

Когда началась Великая Отечественная воина, мой муж Филипп Петрович Лютиков был уже немолодым человеком. Зимой 1941 года мы готовились отметить его пятидесятилетие…
12 июля 1942 года Филипп Петрович проводил меня с тринадцатилетней дочкой Раей и матерью-старушкой в эвакуацию. Отдал мне свои документы: благодарности, Почетные грамоты, удостоверение к ордену Трудового Красного Знамени и другие. Прощаясь, он сказал: “Уезжайте, вам нельзя оставаться, а я должен остаться. Над страной нависла серьезная опасность, ты должна это понять”.

Я было возразила: “Ведь мы с тобой старики, в гражданскую войну тебе уже пришлось быть па фронте. Может быть, найдется кто-нибудь помоложе?” Но он ответил: “Не будем больше говорить об этом. Я должен быть там, где прикажет партия. А если нужно будет, так и жизнь отдам за народ”.
Базой для подполья муж избрал электромеханические мастерские. Здесь можно было устроить рабочими товарищей по подполью и открыто общаться с ними, давать задания.
С этой целью Филипп Петрович в первые дни оккупации города лично явился в канцелярию дирекциона №10 и заявил о желании работать механиком.
Это был рискованный шаг. В городе его хорошо знали, и немцы могли расстрелять без суда и следствия. Но он не испугался. Зная, что немцам нужны люди, способные наладить добычу угля, он решил действовать в открытую, надеясь завести гитлеровцев в заблуждение.
Получив назначение на должность прораба механических мастерских, Лютиков стал подбирать нужных ему рабочих. В числе принятых были: Д.С.Выставкин, В.А.Осьмухин, А.А.Орлов, А.Г.Николаев и другие. Все они стали впоследствии активными подпольщиками. Начальником мастерских руководство дирекциона по рекомендации Лютикова назначило инженера Н.П.Баракова.
Через Налину Георгиевну Соколову, Евгения Мошкова, Володю Осьмухина и Надежду Тюленину Филипп Петрович установил связь с молодежью и антифашистскими группами, которые возникали в городе и близлежащих поселках в первые дни оккупации.
Живя на хуторе Керчик Ростовской области, я несколько раз наведывалась в Краснодон к мужу. В конце ноября я пришла к нему с Раей. Жил Филипп Петрович на квартире Колтуновой. Помню, вечером к нему приходил Володя Осьмухин. Филипп Петрович поспешно вывел его в другую комнату, они серьезно о чем-то поговорили, и Володя вскоре ушел. Я сказала тогда Филиппу Петровичу: “Как Володя возмужал, только худой стал, изменился – не узнать”.
– Да, изменился, Дуся. Горе заставило. Он умница мальчишка, и какие дела творит! – ответил Филипп Петрович.
Вскоре я собралась идти обратно в Керчик.
– Дуся, – сказал Филипп Петрович,- выполни мою единственную просьбу. Ты идешь по хуторам, возьми вот эти листовки и перед каждым селением разбросай понемногу. Ты уже старая, на тебя не подумают.
Он дал мне целую пачку написанных от руки и напечатанных листовок. Я не читала их: очень взволновалась и за себя, и за дочку. Но отказать ему не могла…
В следующий раз я принесла Филиппу Петровичу теплую одежду. Вечером ходила в ЦЭММ. Филипп Петрович познакомил меня с Николаем Петровичем Барановым. В ЦЭММе они делали ложки, зажигалки, гребешки, мундштуки из алюминия, Филипп Петрович дал мне тогда дюжины три ложек и вилок.
– Вот наша работа,- улыбаясь, сказал он.- Возьми, пригодится для памяти. Мы им наработаем! На вилках и гребешках далеко не уедут!
Домой к нему приходила Соколова Налина Георгиевна с бидончиком, как будто за молоком. Я вначале удивилась: почему она пришла за молоком, ведь у нее своя корова. Но она поставила бидончик у порога, а Филиппу Петровичу отдала какие-то бумаги. Расспросила меня, как я живу, много ли немцев в наших краях, а на прощанье посоветовала:
– Ты, Федотьевна, долго здесь не будь, уходи. Здесь опасно. Знаю, что это трудно, но скоро будем все вместе дома. Иди, не задерживайся.
Скрытое сопротивление подпольщиков приводило фашистов в бешенство. Они чувствовали, что в городе есть организация, которая держит в руках весь район, сковывая попытки оккупантов наладить хозяйственную жизнь.
На ноги была поднята вся явная и тайная полиция. Особенно усердствовали они в декабре 1942 года, когда из-за Донца все яснее стал доноситься гул артиллерийской канонады. Красная Армия подходила к Донбассу.
5 января 1943 года по доносу предателя Ф.П.Лютиков был арестован вместе с другими коммунистами- подпольщиками. В фашистском застенке Филипп Петрович вел себя исключительно стойко.
Он знал, что его не пощадят, что на него смотрят десятки арестованных юношей и девушек, находящихся здесь же, в камерах. Ни единого слова, ни стона но вырвалось у него, несмотря на невыносимую боль, которую причиняли ему враги на допросах. Лютиков все время был спокоен. А поздней ночью, когда кончились истязания, он собрал вокруг себя ребят, хвалил их за выдержку, требовал не уронить достоинства советского человека перед озверелыми врагами.
Ночью 15 января, когда увозили на казнь первую группу краснодонских подпольщиков, очевидцы слышали, как Лютиков вместе с комсомольцами пел любимую песню Ильича “Замучен тяжелой неволей…”
Вытащили из шурфа тело Лютикова одним из последних. Значит, смерть он принял, очевидно, одним из первых. Народ похоронил его в братской могиле вместе с соратниками по подпольной борьбе.

1948 год

Добавить комментарий