В 2014 году исполняется 200 лет со дня рождения Джона Юза. Юбилей британского капиталиста власти Украины решили отметить на государственном уровне. Масса мероприятий к этой дате приурочена и в самом Донецке. В последние годы СМИ буквально залили елеем английского предпринимателя.
Исторические и псевдоисторические издания рассказывают о его неутомимой и благородной деятельности в нашем крае. В городе открыт памятник – прекрасный образец несхожести оригинала с его бронзовым воплощением (скорее, он напоминает Авраама Линкольна, а не английского промышленника). Благодаря знаменитой книге Ильи Гонимова, пожалуй, придется вспомнить хорошо забытое старое и снова рассказать о настоящем Юзе.
Джон Джеймс Юз, директор Мильвольского завода в Лондоне был достаточно примечательной личностью. Изобретатель новых артиллерийских лафетов, он был приглашен русским правительством для укрепления одного из кронштадских фортов. Однако его деятельность в России вскоре получила совсем другое направление. 18 апреля 1868 года Юз подписал договор с царским правительством, по которому обязался составить уставной фонд в 300 тысяч английских фунтов (3 миллиона рублей по тогдашнему курсу), и построить рельсопрокатный, чугуноплавильный и железоделательный завод с планом выпуска 100 тонн чугуна еженедельно.
Условия договора были чрезвычайно выгодны для английского предпринимателя, так как сверх стоимости на каждый пуд изготовленных рельсов он получал еще по 50 копеек премии. Также Юз стал хозяином концессии на соединение будущего завода и копей с Харьковско-Азовской железной дорогой. Россия после буржуазных реформ 60-х годов XIX века переживала промышленный бум и нуждалась в инвестициях, развитии металлургической отрасли и транспортной инфрастуктуры.
В 2014 году исполняется 200 лет со дня рождения Джона Юза. Юбилей британского капиталиста власти Украины решили отметить на государственном уровне. Масса мероприятий к этой дате приурочена и в самом Донецке. В последние годы СМИ буквально залили елеем английского предпринимателя.
Исторические и псевдоисторические издания рассказывают о его неутомимой и благородной деятельности в нашем крае. В городе открыт памятник – прекрасный образец несхожести оригинала с его бронзовым воплощением (скорее, он напоминает Авраама Линкольна, а не английского промышленника). Благодаря знаменитой книге Ильи Гонимова, пожалуй, придется вспомнить хорошо забытое старое и снова рассказать о настоящем Юзе.
Джон Джеймс Юз, директор Мильвольского завода в Лондоне был достаточно примечательной личностью. Изобретатель новых артиллерийских лафетов, он был приглашен русским правительством для укрепления одного из кронштадских фортов. Однако его деятельность в России вскоре получила совсем другое направление. 18 апреля 1868 года Юз подписал договор с царским правительством, по которому обязался составить уставной фонд в 300 тысяч английских фунтов (3 миллиона рублей по тогдашнему курсу), и построить рельсопрокатный, чугуноплавильный и железоделательный завод с планом выпуска 100 тонн чугуна еженедельно.
Условия договора были чрезвычайно выгодны для английского предпринимателя, так как сверх стоимости на каждый пуд изготовленных рельсов он получал еще по 50 копеек премии. Также Юз стал хозяином концессии на соединение будущего завода и копей с Харьковско-Азовской железной дорогой. Россия после буржуазных реформ 60-х годов XIX века переживала промышленный бум и нуждалась в инвестициях, развитии металлургической отрасли и транспортной инфрастуктуры.
Едва новообразованное общество потратило свой первый миллион, как правительство пообещало ему еще одну ссуду в размере 500 тысяч рублей. Одним из двух директоров-распорядителей нового “Новороссийского общества” и стал Джон Юз с огромным окладом в 1000 фунтов в год (британский фунт по курсу того времени стоил в 10 раз больше рубля). Чтобы придать делу оттенок благородства и заручиться покровительством сильных мира, в “свадебные генералы” общества попал екатеринославский помещик князь Кочубей, у которого Юз перед этим выкупил права на концессию за 24 тысячи фунтов. Крупные местные землевладельцы, как сможем увидеть далее, плохо перестраивались на капиталистический лад, но очень хотели денег, поэтому легко становились «добычей» Юза.
После поисков подходящего места в донецких степях Юз выбрал для строительства верховье Кальмиуса, где и заложил свой завод. В отличие от общепринятого мнения, эта территория была уже заселена. По крайней мере, на территории будущего Донецка известно несколько поселений: Семеновка, Александровка, Мандрыкино. В центральной части существовал хутор с характерным названием «Овечий». Дело в том, что до развития промышленности Донбасс представлял собой регион, аграрной основой которого было тонкорунное овцеводство. Именно ради шерсти на степных просторах выращивались миллионы голов овец-мериносов. Только с изменением экономической конъюктуры на внешних рынках, на смену скотоводству на юге Украины в конце XIX века пришло земледелие – выращивание зерновых.
Но, безусловно, с приходом англичанина в степи закипела новая жизнь. Первое время Юз проживал в степной лачуге, которая, собственно, дала начало современному миллионному городу. Малоизвестный факт, но выбор места для будущей столицы Донбасса зависел еще от одного человека. Это был пастух помещицы Чеботаревой Яков Древицкий, хорошо знавший окрестности и предложивший британцу оптимальный вариант для закладки предприятия. Специалистов и материалы Юз выписывал из-за границы. Они плыли пароходами до Мариуполя, а уже оттуда сто верст их тащили к месту стройки волы.
Надо сказать, что предыдущие попытки организации металлургических предприятий в нашем регионе заканчивались неудачей. С тем же результатом завершилась на Кальмиусе и первая попытка Юза задуть печь 26 апреля 1871 года. Только через 8 месяцев, в январе 1872 года, печь была задута вторично. Так завод начал давать первую продукцию. За каждый пуд рельсов Юз получал небывалую сумму – 1,82 рубля. Кроме того, была заключена концессия на поставку рельсов его предприятия для Лозово-Севастопольской железной дороги. Всякими ухищрениями он также добился поставок своих изделий для Харьковско-Азовской дороги, потом – для Московско-Воронежской линии. Британец наживался не только на поставках новых рельсов, но и на переделке старых. Помогло Юзу и решение центральных властей от 1866 года, по которому все правительственные заказы размещались внутри страны.
В 1876 году на заводе заработала вторая домна. Обе печи давали 6 процентов чугуна всей Российской империи. На смену железным рельсам пришли стальные. Совершенствовались технологии: начался выпуск сортового железа, марганцевого чугуна и марганцевой стали. В 1879 году на металлургическом заводе работали не только две домны, но рельсовый и кирпичный заводы, 24 пудлинговых и 13 сварочных печей, мартен. Юз получил заказ на поставку 2,7 миллиона пудов рельсов. Со следующего года завод освоил также выпуск гаек, проволоки, болтов, “костылей”.
Британец успешно совмещал промышленную деятельность с сельским хозяйством. По его инициативе в нескольких верстах от завода было организовано агрохозяйство, состоявшее из молочной фермы на 600 коров, конезавода на 400 лошадей (они были настоящей страстью Юза), маслобойни, мельницы, садов и огородов, что, безусловно, внесло новые элементы цивилизации в отдаленный от крупных городских центров край. Любил Юз, члены его семьи и британские служащие выезжать на охоту. Их добычей становились волки, лисицы, зайцы, куропатки. Приобщившись к русскому обычаю, британцы любили прокатиться по снежку на тройках.
Если в 1870 году все население нового поселения у завода составляло 164 человека, то спустя четыре года здесь проживало уже 1500 человек. В 1888 году завод и Юзовку (так называлось новое поселение) посетил крупный столичный чиновник – министр государственных имуществ Михаил Островский (брат великого драматурга), что еще раз свидетельствовало о возросшем значении этого очага промышленного развития юга России. В 1890 году уже четыре домны давали 5 миллионов пудов чугуна, при этом завод производил 3 миллиона пудов рельсов. Джон Юз активно занялся добычей донбасского угля, который шел на нужды производства. Любопытно, что Юзовка росла такими темпами. Что губернские власти в Екатеринославе (в то время по административно-территориальному делению) располагалось в Григорьевской волости Бахмутского уезда Екатеринославской губернии, не успевало уследить за этим процессом.
Однако за блистательным фасадом начинаний Юза скрывалась их обратная сторона. Брак его изделий доходил до 30 процентов. Из 40-пудовой болванки он производил два рельса по 17 пудов, значительно экономя на качестве, в результате чего металл не выдерживал испытаний на разрыв и удар. Взятками он добивался госприемки своего зачастую некачественного товара, в то время, как бешеные дивиденды членам общества доходили до 100 процентов. Другие промышленники и предприниматели широко применяли паровые двигатели, а Юз по-прежнему часто и густо использовал конно-приводную тягу. Англичане ревниво оберегали от местных туземцев промышленные секреты.
Крайне высокой была смертность юзовских рабочих. В тяжелых условиях труда (рабочий день длился по 18 часов), когда впереди бушевало пламя печи, а сзади трещал 20-градусный мороз, рабочие быстро сгорали. Еще одним спутником труда был высочайший травматизм (только за 1876-1880 годы) было зафиксировано на метзаводе 2402 несчастных случая. Юз хоронил своих вальцовщиков, верховых, возчиков шлака бесплатно – прямо с заводом год от года разрасталось кладбище.
Сам хозяин жил в роскошном, утопающем в зелени особняке со всеми удобствами, наполненном картинами и коврами. Не бедствовала и колониальная администрация. От простых жителей она отгородилась презрением и непроницаемой стеной. Местные рабочие ютились в длинных грязных бараках (“балаганах”) и похожих на норы землянках (“каютах”), где атрибутом комфорта был матрац, набитый соломой. Скопления землянок в Юзовке получали “поэтические” названия: Нахаловка, Кабыздоховка, Собачовка. Вот какое описание сохранилось о Юзовке середины 80-х годов XIX века: “Строения разбросаны беспорядочно, базары и улицы содержатся нечисто, смрад и удушливый дым смешиваются с угольной и известковой пылью, миазмы от нечистот…, разлагающихся органических соединений”.
На вверенной территории Юз установил лагерные порядки. Жителям запрещалось иметь живность, принимать посторонних. За пятиминутное опоздание на работу грозил штраф в 5 копеек, за 15 минут – полная потеря дневного заработка. Практиковались штрафы в размере трех месячных зарплат. Выдавал Юз зарплату в свободном графике, то есть когда посчитает нужным. Англичане получали на предприятии зарплату в десять раз больше, чем местные рабочие. Долгое время не было никакой медицинской помощи. Об отношении к хозяину горняков говорит присказка: «Шахтер Юзу не родня – его бойся как огня». Даже лояльный к англичанам очевидец отмечал: “Администрация завода весьма немного сделала в пользу тех рабочих, трудом и способностями которых завод держится”.
К концу 80-х годов XIX века Юз был богатым и преуспевающем бизнесменом, постоянно думающем о расширении своего дела и увеличении доходов. Летом 1889 года он выехал в столицу империи Санкт-Петербург, где не могли не признать его заслуг в сфере промышленного развития и предпринимательства, для заключения контракта на поставку юзовского угля на европеские рынки. 17 июня в гостинице “Англетер” его постигла скоропостижная смерть.
После кончины Юза дело родителя перешло к его сыновьям. И от отца, и от сыновей пострадали многие местные помещики, которые не только лишились доходов, но и своих земель. Поучительной в этом плане была судьба помещика Белокрысенко, искренне верившего в добрые порывы чужеземцев. Пообещав бедняге сверхприбыли за поставки угля на завод, они так запутали помещика финансовыми обязательствами, что разорили его. Даже такие крупные местные магнаты как князья Ливены, на землях которых собственно и развернулся Юз, также вынуждены были продать все свое имение площадью 15 тысяч десятин “Новороссийскому обществу”.
Надо сказать, что простые жители Юзовки не раз выражали свое недовольство условиями жизни и работы. Однако колониальная администрация, состоящая из хорошо вооруженных англичан, в зародыше подавляла волнения. Более того, руководство брало на себя полицейские функции к неудовольствию властей. Таким образом, англичане полностью контролировали территорию, являющиеся частью империи. Особенно массовым было выступление 1892 года, вызванное голодом и холерной эпидемией, в котором приняло участие до 15 тысяч человек. Своими силами администрация справиться не смогла, тогда в Юзовку были вызваны войска. Бунт был подавлен солдатами и казаками. В беспорядках несколько человек убили, больше сотни высекли розгами. Суд приговорил наиболее активных участников сопротивления к казни, остальных – к различных срокам наказания.
Любопытно, что пятидесятитысячный поселок (не все известные города имели тогда столько жителей) до 1917 года не мог получить статуса города, так как этому противились преемники Юза, довольные своим безраздельным господством.
Конечно, в восхвалении в последние годы Юза можно увидеть политику. Кто-то надеется на западные инвестиции, кто-то пиарит буржуазные ценности, кто-то ищет себе кумира на ниве бизнеса. Однако для любого незаангажированного жителя Донбасса важно знать правду, а не жить мифами.
cominformua.com
С.Абуков
24 Январь 2014