В этой ситуации командир XXX немецкого армейского корпуса Максимилиан Фреттер-Пико посчитал положение на юге и в своем тылу слишком тяжелым, чтоб позволить себе роскошь продолжать удерживать громадный выступ к северу от Ворошиловграда (Веселая Гора, Обозное, Раевка, Красный Яр). Оставление этого выступа и отход на позиции западнее и по р. Ольховка позволили бы высвободить сразу несколько батальонов и значительно уплотнить оборону, тем самым облегчив борьбу как с нашими наступающими войсками с фронта, так и с нашим 8-м кавалерийским корпусом у себя в тылу. Но при этом нерешенным вопросом оставался сам Ворошиловград. С одной стороны, удержание крупного населенного пункта позволило бы облегчить снабжение и отдых немецких солдат. С другой — с оставлением выступа к северу сам город сильно выдавался бы из новой линии обороны на восток, так что его удержание потребовало бы значительных сил и средств. Не отважившись принять какое-то решение, Фреттер-Пико решил отдать этот вопрос на откуп младшему командиру, генералу Крейзингу. И именно Ганс Крейзинг 12 февраля принимает решение не оборонять город. Проведя в течение дня рекогносцировку и наметив позиции для обороны западнее города, вокруг Александровска, он решает в течение 13 февраля полностью очистить город и отойти главными силами на новые позиции. Охранение, прикрывающее этот отход, должно оставить город и само отойти на новые позиции к рассвету 14 февраля. Командир корпуса с решением генерала Крейзинга согласился и формально утвердил его своим приказом.
14 февраля 1943 года первый областной центр Украины — Ворошиловград был освобожден от немецко-фашистских захватчиков
В этой ситуации командир XXX немецкого армейского корпуса Максимилиан Фреттер-Пико посчитал положение на юге и в своем тылу слишком тяжелым, чтоб позволить себе роскошь продолжать удерживать громадный выступ к северу от Ворошиловграда (Веселая Гора, Обозное, Раевка, Красный Яр). Оставление этого выступа и отход на позиции западнее и по р. Ольховка позволили бы высвободить сразу несколько батальонов и значительно уплотнить оборону, тем самым облегчив борьбу как с нашими наступающими войсками с фронта, так и с нашим 8-м кавалерийским корпусом у себя в тылу. Но при этом нерешенным вопросом оставался сам Ворошиловград. С одной стороны, удержание крупного населенного пункта позволило бы облегчить снабжение и отдых немецких солдат. С другой — с оставлением выступа к северу сам город сильно выдавался бы из новой линии обороны на восток, так что его удержание потребовало бы значительных сил и средств. Не отважившись принять какое-то решение, Фреттер-Пико решил отдать этот вопрос на откуп младшему командиру, генералу Крейзингу. И именно Ганс Крейзинг 12 февраля принимает решение не оборонять город. Проведя в течение дня рекогносцировку и наметив позиции для обороны западнее города, вокруг Александровска, он решает в течение 13 февраля полностью очистить город и отойти главными силами на новые позиции. Охранение, прикрывающее этот отход, должно оставить город и само отойти на новые позиции к рассвету 14 февраля. Командир корпуса с решением генерала Крейзинга согласился и формально утвердил его своим приказом.
Я держу в руках этот самый боевой приказ №272, отданный 12 февраля командиром XXX армейского корпуса группе «Крейзинг», в котором группе приказано оставить Ворошиловград и отойти на новые позиции. Именно этот документ послужил основанием для оставления города и развития всех дальнейших событий, а они в последние дни немецкого пребывания в городе были весьма напряженными.
Еще 12 февраля наши войска сбили немцев с высоток на востоке, юго-востоке и юге города, в том числе окончательно закрепив за собой район Острой Могилы, и предприняли попытку наступления на южные поселки, обстреляв «катюшами» южные пригороды Ворошиловграда. Вечером 12 февраля немецкий гарнизон аэродрома, отбив наши атаки, взрывает аэродромные сооружения и отходит в город. Тем временем наше командование назначает на 14 февраля генеральный штурм города. В полках 279-й и 59-й гвардейских дивизий с приданными танками 2-го танкового корпуса создаются штурмовые группы; артиллерия и минометы подтягиваются ближе к войскам, а значительная часть их — непосредственно в боевые порядки пехоты. На участки, намеченные для решительных атак, выдвигаются саперы, начинают заблаговременно проделываться проходы в минных полях.
А в это время немцы готовятся к отходу. В 2 часа ночи 13 февраля немецкие саперы начинают взрывать по всему городу промышленные здания и железнодорожные пути, несколькими часами позже всем командирам немецких частей рассылаются приказы, в которых расписан порядок отхода из города, начиная с вечера и в ночь на 14 февраля. Тем временем утром возобновляются атаки советских войск. Днем нажим также не ослабевает, и, наконец, нашим войскам удается преодолеть немецкую оборону на юге и ворваться в южные кварталы, однако высланными двумя немецкими танками этот прорыв после полудня удается локализовать. К вечеру обстановка накаляется. Нашим становится ясно, что немцы отходят из города, и они еще более усиливают давление. Тяжелее всего приходится немецким частям на юге города: атаки следуют одна за другой, но они не могут начать отход, пока не будет полностью отведен левый фланг немцев, из выступа севернее города. В темноте советские войска снова прорываются на южные окраины города и немцы начинают медленно отходить, цепляясь за каждый дом. Тем не менее им удается сдерживать наше наступление достаточно долго, и к рассвету 14 февраля все немецкие части к северу от города успешно отходят. Прикрывающая южная группа может теперь также начать отход на свои новые позиции к западу от Ворошиловграда. К этому времени давно закончены и взрывы всех ценных промышленных объектов. Наконец, утром 14 февраля немецкий штабной офицер бесстрастно записывает в дневник: «Город полностью нами оставлен. Все представлявшее ценность взорвано, и во многих местах он охвачен пожарами. Новая линия обороны занята нами без происшествий, русские пока очень осторожно входят в город небольшими разведывательными группами». Без труда вытеснив еще остававшееся в городе немецкое охранение, советские войска 14 февраля вошли в Ворошиловград и установили у памятника Ленину красное знамя.
Таким образом, наш штурм 14 февраля фактически пришелся по пустому месту, а немцам удалось свернуть свою оборону без каких-либо существенных сложностей. Это противоречит общепринятой в историографии нашего края версии, согласно которой Ворошиловград был взят штурмом, причем остатки разбитых немцев бежали… Однако это — действительность, вытекающая из архивных документов — оперативных сводок, приказов, донесений. В очередной раз немцы переиграли нас, упредив всего лишь на одни сутки. С одной стороны, конечно, это обстоятельство можно оценивать как неудачу — ведь немцам удалось практически без помех занять новую линию обороны и подготовиться к новым боям. С другой стороны, сам факт, что город все же в итоге удалось взять без повторного штурма в лоб (первый такой штурм состоялся 10 февраля, «репетиция» второго длилась 12—13 февраля) и без неизбежных больших потерь — был безусловной удачей. В этой связи я хочу еще раз напомнить читателю, что это стало возможным в первую очередь благодаря быстрым и решительным действиям командиров 279-й стрелковой дивизии Г.В.Мухина и 2-го гвардейского танкового корпуса В.М.Баданова, прорвавшихся к городу еще 6 февраля, с самого начала навязавшим противнику свою волю и, несмотря на потери, упорно дравшийся на южных и юго-восточных окраинах, заставив немцев отвлекать значительные ресурсы на оборону этих направлений. Кроме того, важнейшую, я бы даже сказал, исключительную роль сыграл прорыв 8-го кавалерийского корпуса в тылы противника, что имело результатом не только отвлечение на него существенных немецких сил (6-я, 17-я танковые и 62-я пехотная дивизии), не только привело ко вполне ощутимой нехватке снабжения в передовых частях врага под Ворошиловградом (поскольку корпус перерезал единственную магистраль, по которой снабжалась вся Ворошиловградская группировка противника), но и не могло не вызывать некоторую общую нервозность в немецких штабах, поскольку до середины февраля, когда кавалеристы уже ввязались в затяжные бои под Дебальцево, утратили былую подвижность и начали нести потери, никто из немцев не мог с уверенностью предсказать, удастся ликвидировать этот прорыв или нет.
Безусловно, по итогам боев за Ворошиловград немецкие соединения понесли значительные потери. Однако приводимая в некоторых книгах информация о том, что командир дивизии, оборонявшей Ворошиловград (обычно называется командир 335-й дивизии без указания имени и фамилии), погиб, к сожалению, действительности не соответствует. Как мы уже знаем, 335-я дивизия в боях за город участие принимала лишь одним своим полком. Ее командир, генерал-лейтенант Карл Каспар командовал 335-й пехотной дивизией вплоть до своего ранения в сентябре 1943 года, затем воевал в Европе против англо-американских войск, там же сдался в плен в мае 1945 и умер в Мюнхене в 1970 году в возрасте 77 лет. Далее дивизия воевала на территории современной Украины весь 1943 год и первую половину 1944 года, затем в Румынии, где, наконец, действительно была разгромлена и погибла в августе 1944 года в составе группы армий «Южная Украина». Аналогично обстояли дела и в 3-й горноегерской дивизии (а, как мы знаем, Ворошиловград обороняла именно она). Дивизия благополучно пережила бои за Ворошиловград и последующие не менее тяжелые бои в окресностях Белого, когда наши танковые и стрелковые соединения пытались прорываться на помощь гибнущему в окружении 8-му кавалерийскому корпусу. В марте и апреле она пополнилась и до самого конца войны австрийские горные егеря продолжали доставлять нашим войскам массу неприятностей, капитулировав лишь в мае 1945 года в гористом районе под Татрами. Генерал-майор Крейзинг пережил войну и скончался в Германии много лет спустя. Полковник Фридманн, командир 144-го горноегерского полка, которому удавалось спасать ситуацию в самые тяжелые для немцев моменты, также благополучно пережил бои за Ворошиловград и был за них награжден Рыцарским Крестом — высшей наградой германской армии.
Если говорить о достоверных немецких потерях дивизионно-полкового уровня, то на сегодняшний день в их числе можно говорить лишь о полковнике Ринге, командире полковой боевой группы, составленной из отпускников, зенитчиков и авиационного персонала. Он пропал без вести 20 января где-то в районе Нижнетеплое. Довольно чувствительные потери у егерей понесло батальонное звено: 4 февраля в бою под Веселенькой был ранен и на следующий день скончался обер-лейтенант граф фон Бюльен, командир третьего батальона 144-го горноегерского полка, а 15 февраля — в боях за высотки вдоль р. Ольховка были тяжело ранены и эвакуированы командир первого батальона гауптманн Хоффман и сменивший его обер-лейтенант Кнёпфлер, а сам батальон к концу дня понес настолько большие потери, что его пришлось расформировать (этот день оказался одинаково тяжелым и для нашей стороны, в частности, примерно в том же районе погиб командир 1001-го стрелкового полка М.И.Александров). Однако в целом нужно отметить, что февральские потери именно в командном составе у немцев были не такие значительные: в этом смысле тяжелее для 3-й горноегерской дивизии оказалась предшествовашая им оборона Миллерово и прорыв к Ворошиловграду.
Нашим войскам также, к сожалению, серьезных потерь избежать не удалось. Особенно тяжелые потери в командном составе в февральских боях понес 2-й танковый корпус, который все время находился на острие атаки, принимал непосредственное участие в боях за город, в котором смерть забрала многих. Печальный список открыл 1 февраля уроженец Донбасса полковник Семен Алексеевич Кабаков, заместитель командира корпуса по политической части, погибший в бою за село Поповка Новосветловского района. Через несколько дней позже в тяжелых боях южнее города (Новоанновка и район современного аэропорта) лишилась своего командования 169-я танковая бригада: в один день 6 февраля погибли командир этой бригады полковник Александр Петрович Коденец и его заместитель по политчасти майор Алексей Ильич Денисов. Неделей позже, 13 февраля, тяжелую утрату понесло командование корпуса. Пара «мессершмиттов» заметила на заснеженной дороге так некстати забуксовавший штабной «виллис», который торопился в 169-ю танковую бригаду. Спикировав, немецкие истребители расстреляли беззащитную машину, в результате чего погибли находившиеся в ней начальник штаба корпуса, полковник Семен Петрович Мальцев и замкомандира корпуса по технической части, полковник И.С.Кабаков. На следующий день, 14 февраля, вслед за 169-й, была обезглавлена 99-я танковая бригада имени Сталинградского пролетариата: погибли ее командир, подполковник Моисей Исаакович Городецкий и его зам по политчасти, майор Н.М.Баранов.
Не такие многочисленные, но не менее горькие утраты несли и другие соединения. Не все из приводимого ниже списка погибли непосредственно под Ворошиловградом, но, мне кажется, забывать их фамилии мы все равно не вправе. Наиболее крупной потерей стала гибель 25 февраля командира 259-й стрелковой дивизии, полковника Мирона Лазаревича Порховникова (похоронен в Ворошиловграде). В боях на Луганщине февраля-марта 1943 года погибли или вышли из строя также многие командиры стрелковых полков: 8 февраля, форсировав Северский Донец, в боях за деревни Нижнее и Тошковка, что недалеко от Первомайска, погибает майор Кузьма Сидорович Шурко, командир 133-го полка 44-й гвардейской стрелковой дивизии. На следующий день, 9 февраля, тяжело ранен и выбыл из строя командир 1010-го полка 266-й дивизии Иван Михайлович Дзюба. Неделей позже, 15 февраля, уже после взятия Ворошиловграда, в боях за высотки к западу от него (район нынешних южных кварталов) погибает Михаил Иванович Александров, командир 1001-го полка так упорно бившейся за город 279-й стрелковой дивизии. 26 февраля, в ожесточенных боях погиб командир 176-го полка 59-й гвардейской дивизии (похоронен в одном из парков Ворошиловграда). Неделей позже, 2 марта, погибает и командир 178-го полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии Федор Федорович Солдатенков. В обстановке непрерывных боев и общей тяжелой сложившейся ситуации, к сожалению, случались и потери, не связанные напрямую с боевыми действиями: 14 февраля военным трибуналом Юго-Западного фронта к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 3 года был приговорен Иван Константинович Сушинский, бывший майор и командир 592-го полка 203-й стрелковой дивизии, которая как раз в эти дни освободила Краснодон. К сожалению, мне пока не удалось установить обстоятельства его осуждения.
Но, разумеется, наиболее тяжелые испытания выпали на долю командиров и бойцов 8-го кавалерийского корпуса, который заплатил за освобождение нашего города поистине громадную жертву. Понеся потери в рейде и не взяв Дебальцево, его дивизии, закрепившись в Чернухино, ожидали, когда соединения 3-й гвардейской армии прорвут оборону немцев и соединятся с конниками. Но этого не произошло — оборона оказалась слишком крепка и, несмотря на большие потери, прорвать ее и выйти к Чернухино так и не удалось, существенно продвинуться удалось лишь на юго-запад, в направлении Антрацита. Потеряв надежду, конники повернули обратно и с боями двинулись к линии фронта, в надежде выйти из окружения. Там, при попытке пробиться к своим, 23 февраля штаб корпуса был отрезан и разгромлен, его работники в большинстве своем погибли или пропали без вести, так же, как и многие солдаты и командиры дивизий корпуса. Командир корпуса, генерал-майор Михаил Дмитриевич Борисов попал в плен, а его заместитель — генерал-майор Степан Иванович Дудко и командир 112-й кавдивизии генерал-майор Мингалей Миназович Шаймуратов — погибли на поле боя. В ходе боев по выходу из окружения погибли также: начальник штаба корпуса полковник И.Д.Сабуров, начальник политотдела корпуса полковник А.А.Карпушенко, начальник оперативного отдела штаба корпуса подполковник Г.С.Надашкевич и его помощник подполковник Ю.Х.Гуленков, начальник разведки корпуса подполковник Д.В.Кулемин и его помощник капитан Ф.А.Терентьев, замкомандира 55-й кавдивизии полковник В.М.Горбатенко, начальник штаба 55-й кавдивизии майор С.А.Стрижак, начальник политодела 55-й кавдивизии подполковник Г.С.Кузнецов, начальник разведки 112-й кавдивизии капитан М.И.Гулов, командир 78-го кавполка майор И.Г.Толпинский, замкомандира 78-го кавполка майор И.В.Бойко, замкомандира 294-го кавполка Л.Г.Гафаров, начальник продовольственно-фуражного снабжения 112-й кавдивизии техник-интендант М.Ю.Юсупов; пропали без вести начальник инженерной службы корпуса подполковник С.Ф.Милованов, начальник связи корпуса подполковник А. Н. Сарвай, начальник химслужбы корпуса капитан Я.В.Ткаченко, начальник санслужбы корпуса военврач Н.А.Щост, начальник химслужбы 55-й кавдивизии капитан В. А. Кореневский, замначальника штаба 112-й кавдивизии по политчасти майор Д. Ш. Ариткулов, начальник связи 112-й кавдивизии ст. лейтенант Х.Б.Забиров, начальник инженерной службы 112-й кавдивизии капитан М.П.Буцко, начальник химслужбы 112-й кавдивизии ст. лейтенант С.М.Копкин, начальник арттехснабжения 112-й кавдивизии интендант III ранга Я.М.Аблаев, начальник 4-го отделения штаба 55-й кавдивизии интендант 2 ранга К.И.Булдаков, помощник начальника оперотдела штаба 112-й кавдивизии ст. лейтенант Н.П.Рыжов, командир 313-го кавполка майор В.И.Захаров, начальник штаба 78-го кавполка капитан В.Н.Кулаков и многие, многие другие. Часть пропавших без вести попала в плен, из остальных большинство погибло 23 и 24 февраля там, у поселков Юлино и Широкое, когда колонна корпуса была атакована с нескольких сторон танками и пехотой противника. Выжить в партизанских отрядах и заброшенных шахтах удалось немногим: так, например, в апреле 1944 года бежал из концлагеря бывший командир артдивизиона ст. лейтенант А.А.Бадалов, который затем воевал в отрядах французского Сопротивления и был награжден двумя французскими орденами; группа из сорока бойцов укрылась в шахте «Дельта-2», где продержалась некоторое время благодаря местным жителям, а потом прорвалась к своим. Другим же удача не улыбнулась: так, лейтенант И.А.Хробуст организовал в марте партизанский отряд, который действовал в хут. Ивановка до июля 1943 года, когда из-за предателя был раскрыт, а его бойцы казнены.
Читатель, пожалуйста, всмотрись в имена и фамилии тех, кто отдал свои жизни за твою свободу. Это только командиры и начсостав от полка и выше, а сколько еще тысяч их — от полковников до рядовых — неназванных, лежит в нашей земле — русских, украинцев, белорусов, евреев, казахов, башкиров и многих других национальностей. Вспомни о них в дни праздников. Вспомни также и о тех, кто рядом с тобой, тех, кто еще жив и помнит эту войну.
Павел Войлов, научный сотрудник. «Наша газета»