История Луганского края. Глава 2. Наш край в XIV—XVIII вв. «Русские поселки» в Золотой Орде. Край в XIV—XVI вв.

Глава 1. Очерки истории Подонцовья в древности.
Эпоха камня в Подонцовье
Эпоха раннего металла
Эпоха раннего железного века
Подонцовье — «коридор» движения и расселения народов в раннем средневековье
Глава 2. Наш край в XIV—XVIII вв.
«Русские поселки» в Золотой Орде. Край в XIV—XVI вв.
Правительственная и народная колонизация края во второй половине XVII— начале XVIII вв.
Поселения донских и запорожских казаков на территории края
«От Бахмута даже до Лагану понеже суть мест пустые…» (заселение края в 1711—1795 гг.)
Глава 3. Луганщина в XIX веке
Луганский литейный завод
Зарождение угольной промышленности в Донбассе
Промыслы и перерабатывающая промышленность
Геологические исследования края
Сельское хозяйство Луганщины в первой половине XIX века
Антифеодальное движение на Луганщине

Крестьянская реформа 1861 года

В постмонгольский период на территории края развернулись мощные колонизационные процессы, которые имели свою специфику. История освоения донецкого Дикого поля, характер взаимоотношений между представителями украинского и русского народов, запорожского и донского казачества, а также “хозяев степей” – кочевников, причины усиления одних и ослабления других политических и этнических сил, претендовавших на господство в крае, процесс формирования национального состава населения – все эти вопросы невозможно осветить с достаточной полнотой без ясного представления о той роли, которую сыграл наш край в истории Северного Причерноморья в указанный период. Особое положение Подонечья в системе южных степей определялось прежде всего тем, что на протяжении длительного времени эти земли явились аванпостом борьбы оседлой и кочевой цивилизаций, в результате чего сложились те неповторимые сюжеты истории, о которых пойдет речь в данном очерке.

Глава 2. Наш край в XIV—XVIII вв.
«Русские поселки» в Золотой Орде. Край в XIV—XVI вв.
В XIV в. Золотая Орда начинает распадаться на отдельные улусы, и на политической карте Европы возникают новые государственные образования, одно из которых – Большая Орда – занимало широкую полосу земель вдоль побережий Черного и Азовского морей (с 1433 г.). Противоречия между Большой Ордой и образовавшимся по соседству Крымским ханством привели к частым военным конфликтам и, как следствие, – опустошению донецких земель, отошедших вскоре под власть Крыма. Граница освоенных и относительно безопасных для проживания и ведения хозяйства земель проходила на довольно значительном расстоянии от описываемых территорий: в XV-XVI вв. ближайшими украинскими населенными пунктами являлись крепости Белая Церковь, Бар, Каменец, Винница, Черкассы, Канев и Киев, а также московские – “северские” “украинные” города Путивль, Рыльск, Орел, Мценск, Новосиль, Данков, Ряжск, Шацк, располагавшиеся дугой, совпадающей с географической линией перехода лесостепи в степь. Внутренние противоречия в Золотой Орде и постоянное соприкосновение кочевников с Киевской Русью привели к проникновению русичей на земли Подонцовья. Археологические раскопки свидетельствуют о появлении в XIV в. в наших местах “русских поселков”.
В материальной культуре указанных поселений прослеживаются следы влияния традиций Киевской Руси и Золотой Орды: керамический комплекс тяготеет к аналогичным “русским” материалам Нижнего Поднепровья и Нижнего Дона, а степные традиции проявились в домостроительстве, о чем свидетельствует наличие соответствующих отопительных сооружений, характерных для бытового уклада кочевников, и употребление самана в качестве строительного материала. Сказанное дает возможность предположить, что подобные памятники оставлены населением, имеющим неоднородный этнический состав. При этом носители древнерусской традиции по социальному статусу вполне могли быть в зависимом положении. Как правило, общественно-экономические отношения на территории подобных этнически неоднородных поселений регулировались морально-правовыми нормами, принятыми в Золотой Орде. Насколько мы можем судить, славяне сохраняли свою культурную традицию, но в то же время вынуждены были почерпнуть элементы строительной культуры кочевников, что могло быть следствием воздействия объективных условий жизни в степи.
Подобные поселения постепенно прекратили свое существование вскоре после распада Золотой Орды. На протяжении XV в. степь в основной ее части, по записям венецианского дипломата А.Кантарини (1475 г.), была владением “ордынских орд”, множество которых располагалось главным образом по берегам Волги, в верховьях Белого Яра и Медведицы, на Дону, Днепре, Хопре, Орели, Самаре, Суле, Тихой Сосне и на Донце.
Археологические источники, а также мемуары средневековых путешественников, проезжавших Украину и Московское государство, убедительно свидетельствуют об отсутствии здесь каких-либо типов поселений (за исключением кочевий татар) вплоть до XVII в. Так, Сигизмунд Герберштейн, проезжая здесь в 1517 и 1526 гг., пишет о реке Малый Танаис (Северский Донец) и Великом перевозе через реку в “четырех днях пути от Азова, у Святых гор…”, а “между Казанью и Астраханью на обширных пространствах вдоль Волги и до самого Борисфена тянутся пустынные степи, в которых живут татары, не имеющие никаких поселений, …и кроме приседящих к Малому Танаису, возделывающих землю и имеющих постоянные поселения”. Подобные заметки оставил и А.Гваньини в своем “Описании Московии” времен правления Ивана IV. Подробно описывая истоки Северского Донца, а также упоминая Святые горы, он замечает, что в этом районе поселений нет: “Есть также другой, малый Танаис, который берет свое начало в Северском княжестве (поэтому он называется Донец Северский) и выше Азова впадает в большой Танаис. Около же устьев этого малого Танаиса, в четырех днях пути от Азова, в горах, которые называются Святыми, говорят, стоят статуи и какие-то древние изображения… – Но теперь, как говорят те, кто часто бывает в этих местах, не видно никаких следов их…”. Более поздние описания Северскодонеччины содержат информацию лишь о прилегающих к среднему Подонцовью землях. Примером тому может служить книга совершившего длительные путешествия на Северный Кавказ, Поволжье и Подонье (1666 г.) турецкого дипломата Эвлии Челеби, написавшего о Диком поле как о безлюдной кипчакской степи. Путешественник никогда не бывал в Подонцовье, следовательно, не знал о существовании здесь на момент поездки Маяцкого городка и донских юртов. При этом он в полной мере отразил степень освоенности прилегающих территорий.
До начала XVII в. основными жителями оставались крымские и азовские татары, Большие и Малые ногайские орды.
Несмотря на то, что до XVIII в. неофициальной границей между Крымом и Московским государством являлся Северский Донец, татарские кочевья часто располагались севернее – на реках Боровая, Айдар, Деркул, т.е. в непосредственной близости от “украинных” городов Московии. При этом кочевники, не без основания считавшие обширные степные пространства Нижней Волги и Северного Причерноморья своими землями, всячески препятствовали их заселению славянскими этносами.
В условиях почти что ежегодных нападений татар, поставивших перед Московией проблему сохранения государственности и грозивших физическим уничтожением значительной части ее населения, на протяжении XVI-XVII вв. предпринимается ряд оборонительных мер.
Вначале были систематические наблюдения за степью, позднее реорганизованные в крепкую линию обороны. Постепенно началось продвижение оседлости на юг, чему способствовала политика Московского государства. Начинают повторно заселяться такие города, как Курск (1587 г.), Елец (1592 г.), строятся новые – Белгород и Оскол (1598 г.), Валуйки (1599 г.).
Как могут заметить читатели, эти города находятся уже на границах современной Луганщины.
И все же наличие укрепленных городов не спасало южные уезды от разрушительных нападений татар. Для предупреждения военных действий требовалось внимательное наблюдение за обширными степными пространствами. С этой целью создавались сторожи – немногочисленные конные разъезды, состоявшие преимущественно из “детей боярских”, наблюдавших и своевременно оповещавших о движениях на “поле”. От 1571 г. сохранились следующие данные о местонахождении сторож и территориях, за которыми они наблюдали. На территории нашего края и прилегающих землях расположение сторож было следующим: в верховьях Айдара, в устье Оскола, в устье Черного Жеребца находилась Бахмутовская сторожа, “а беречи им направо вверх по Донцу до усть Боровой днища”. Согласно источникам, самой южной сторожей на Север-скодонеччине являлась Айдарская, которую в 1579 г. оставили, поскольку “пришли крепости великие”. Итак, к концу XVI в. московские сторожевые разъезды лишь доходили до северскодонецкого участка Дикого поля, именовавшегося в документах той поры Крымской стороной. Необходимость вести наблюдения за этой территорией назрела в связи с тем, что здесь “…крымские и ногайские люди ходят на государевы украины новою Кальмиусскою дорогою, а Донец лазят ниже Айдара и юга Донецких Раздоров”. Одна из особенностей сторожевой службы заключалась в том, что далеко выдвинутые в степь наблюдательные пункты располагались на достаточном для сообщения расстоянии друг от друга. Это способствовало своевременному получению необходимых военно-стратегических сведений, а также скорому принятию превентивных мер. Однако в начале XVII в. сторожевая служба перестала действовать. Среднее Подонцовье продолжало оставаться сферой внимания крымских татар.

Добавить комментарий